Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Многие из тех, кто пострадал в «Хромой лошади», cо временем вернулись к нормальной жизни. Увы, удалось это не всем: судьба 29-летней Ирины Пекарской оказалась сломана раз и навсегда. Молодая красивая девушка больше никогда не сможет не только вернуться к нормальной жизни, но и просто жить.

Пожар в пермском ночном клубе «Хромая лошадь» случился 5 декабря 2009 года. В ту ночь заведение отмечало свое восьмилетие, на вечеринку собралось более 350 гостей. В полночь запустили фейерверк, горящая искра попала в потолок, начался пожар. Погибли 156 человек, многие остались инвалидами. На скамью подсудимых сели девять человек - это хозяева и менеджеры клуба, пожарные инспекторы, которые приходили в «Лошадь» с проверками, но закрывали глаза на нарушения, а также пиротехники, устроившие смертельное шоу. На сегодня за решеткой остаются двое - учредитель клуба Анатолий Зак и арт-директор Олег Феткулов .

Врачи говорят, что в случае с Пекарской медицина бессильна, запас возможностей для реабилитации у организма исчерпан. Ее мозг, отравленный в «Хромой лошади», никогда не восстановится. Женщина прикована к постели. Она никого не узнает, не говорит, не может держать ложку.

Состояние Ирины, к сожалению, не меняется уже несколько лет - ей не становится ни хуже, ни лучше, она инвалид первой группы, - говорит ее лечащий врач Любовь Брежнева . - У моей пациентки сознание грудного ребенка. Она реагирует на боль, знакомые голоса - может заплакать или закричать. Как в таковом лечении она не нуждается, сопутствующих заболеваний нет. Все, что ей нужно сейчас, это грамотный сестринский уход и внимание близких.

Ирина пришла в «Хромую лошадь» вместе с мужем. Сергей рассказывал, что вышел на улицу покурить, а через несколько секунд начался пожар, из клуба стали выбегать люди. Мужчина зашел внутрь за женой, а там - густой едкий дым. Вдохнув, он начал терять сознание. Кто-то схватил его за руку и вытащил на улицу. Ирина нашлась только к утру - в МСЧ № 9 она числилась как неопознанная. Ее, как и многих других пострадавших, отправили в Москву . 45 дней она была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких.

Окончательный диагноз - «тяжелое токсическое поражение головного мозга».

Ее смотрели лучшие неврологи, но все, что мы могли сделать, было сделано еще в остром периоде заболевания, - считает заведующий отделением неврологии краевой больницы Александр Желнин. - К сожалению, чуда в этом случае не будет, она хосписная больная.

Сразу после пожара в клубе пермяки собирали для Пекарской деньги на лечение в Германии . Ирина провела там несколько месяцев. К сожалению, поставить пермячку на ноги немецкие врачи не смогли.

И уже шесть лет 29-летняя женщина находится в неврологическом отделении краевой больницы. Смотреть на нее без слез просто невозможно. В огромной палате - только кровать. Телевизор, тренажеры, сиделка - ничего этого давно нет, реабилитация не проводится. Худая, челюсть ввалилась, руки и ноги скрючило. Ирину бреют наголо, потому что шампунь и другие средства гигиены родные не приносят. Сердобольные медики скидываются только на самое необходимое - мази для профилактики пролежней и одноразовые пеленки.

Близкие навещают Иру крайне редко, ухаживают за ней наши медсестры, если не успевают управиться - задерживаются после работы, - рассказывает лечащий врач. - Пациентку нужно кормить через зонд, менять катетеры, переворачивать несколько раз в день, чтобы не было пролежней и пневмонии.

Но, может быть, нужно снова объявить сбор средств и найти хорошую клинику за границей? - спрашиваем мы.

Она уже лечилась в Германии, толку было мало. В данном случае это лишь бесполезная трата огромных денег.

Мама Иры живет в Березниках , она инвалид, с трудом передвигается только по квартире. Галина Васильевна растит двух детей Ирины (отца мальчиков, мужа Ирины, лишили родительских прав). Плачет, но приехать к дочери и забрать ее к себе не может. Пожилая больная женщина просто не справится.

Артур нынче заканчивает первый класс, а Саша - уже третий, - рассказывает она. - Алименты их отец не платит с декабря, но я оформила опекунство над мальчиками, получаем около 20 тысяч рублей, нам вполне хватает. Ребятки хорошие, учатся на четверки, ходят в бассейн. Знают, что мама сильно заболела, но все равно ждут, когда она вернется.

Галина Васильевна надеется, что дочь перевезут в больницу в Березники. Там есть отделения сестринского ухода и паллиативной помощи, но этим вопросом родственникам нужно заниматься самим, ходить по инстанциям, оформлять бумажки, ездить в Пермь . Она не сможет.

Опекунство над Ириной оформлено на ее супруга, соответственно, он получает пенсию по инвалидности, средства по уходу. Куда девает - не известно. В тумбочке у кровати мы нашли начатую упаковку влажных салфеток и тюбики со старыми кремами.

У Ирины он появляется крайне редко, мы уже забыли, как он выглядит, - прямо говорят врачи. - Появляется, когда журналисты ему звонят или из опеки.

Журналисты «Комсомолькой правды» дозвонились до Сергея.

С чего вы взяли, что я не навещаю жену? Врачи могут говорить что угодно, я Ирину не бросил, - кипятится мужчина. - Я и так пять лет буквально прожил в больницах. А мне тоже нужно работать и содержать детей. У меня их шестеро.

В отношени детей Ирины вас лишили родительских прав, назначили алименты, которые вы уже полгода не выплачиваете.

Впервые об этом слышу.

Журналисты обратились в краевое Министерство здравоохранения и попросили помочь Ирине и ее родственникам с переводом, сиделкой и обеспечением всем необходимым. Чиновники обещали разобраться с ситуацией и ответиь на вопросы.

О том, как можно помочь Ирине, читайте

Жертвы трагедии до сих пор не могут поделить компенсацию

Пятое декабря — черная дата Перми.

“Хромая лошадь” унесла в могилу 156 человек. Растоптала тысячи судеб. Оставила сиротами больше 20 детей.

И если кто-то до сих пор верит, что время лечит, — ошибаются… Боль не утихает. И тайн вокруг этой трагедии не становится меньше.

Как большие деньги затмили разум пострадавших, почему выжившие на пожаре завидуют мертвым, как живут сегодня семьи обвиняемых и чем закончилось собственное расследование сотрудников “Хромой лошади” — в материале специального корреспондента “МК”.

“Из-за денег готовы убить друг друга”

Но прошло время…

И горе разобщило людей. Это случилось в тот момент, когда настала пора делить деньги.

Вскоре после пожара государство выделило родственникам погибших по 500 тысяч рублей.

А потом несколько пермяков на добровольной основе организовали благотворительный фонд, куда на протяжении нескольких месяцев поступали денежные средства от обычных людей. За это время казна пополнилась на 21 миллион рублей. И вот пришел срок делить собранные средства.

— На днях всех потерпевших — тех, кто потерял близких, и тех, кто оказался в больницах, собрали в пермском ДК. Организаторы фонда объявили о своем решении — 3—4 миллиона разделить на семьи, в которых дети лишились родителей. Оставшиеся деньги думали разделить поровну на остальных, — поведала свидетельница того собрания. — Что тут началось! Люди стали кричать, что это несправедливо, ведь кто-то из посетителей “ХЛ” отделался легкой царапиной, а кто-то стал инвалидом. Одни потеряли кормильца и лишились всего, а у других никогда не было материальных проблем — зачем им деньги? Знаете, у меня там погибла единственная дочь, но мне было стыдно за людей, которые обвиняли организаторов фонда в мошенничестве, утверждали, что они присвоили себе часть денег, их оскорбляли, унижали… Люди с ума посходили! Уже не было слез, их место заняли крики и скандалы. Но ведь для нас и так много сделали — нам оказывают бесплатное лечение, выделяют путевки в дома отдыха, гасят кредиты. А людям все мало! Они считают, им теперь все обязаны… Фонд думали закрыть в июне. Но в связи со сложившейся ситуацией прикроют раньше. Ребята из фонда считают, что работать в таких условиях невыносимо. Мне кажется, они уже пожалели, что начали помогать людям. Недаром говорят: не делай добра — не получишь зла!

Не только за благотворительные деньги ведется война. Компенсацию от государства тоже делили с боем.

…После смерти 21-летнего администратора “Хромой лошади” Сергея Жижина его беременная жена Юля осталась без средств к существованию. Она не получила ни копейки за потерю кормильца. Потому что потерпевшими признали родителей молодого человека.

— На сороковины Сергея Юля родила девочку, — рассказали подруги девушки. — Сейчас она живет у себя на родине в Верещагине, за 110 км от Перми. Родители мужа не признали внучку. И о выданной им компенсации в 500 тысяч рублей не оповестили сноху. Самой Юле не до этого было. Роды прошли тяжело, сказались нервные срывы… Девочка Алиса родилась с серьезной патологией — у нее “не работает” ножка. Недавно мы заставили Юлю обратиться в прокуратуру, где ее все-таки признали второй потерпевшей. Тогда она связалась со свекровью. Та, видимо, не хотела делиться деньгами и предложила девушке купить комнату в общежитии Перми. Юля отказалась. И женщина вынуждена была отдать ей только половину компенсации.

Тогда как всем потерпевшим сейчас выдают путевки в санатории, Юле отказали. Девушке предложили ежедневно посещать пермский стационар вместе с больным ребенком.

— Но у меня нет такой возможности. Как я буду ездить с грудным малышом каждый день за 110 км? — разводит руками девушка. — Жить мне в Перми негде. Родственникам мужа я не нужна. У меня больше не осталось ни сил, ни здоровья. Как-нибудь сами выкарабкаемся…

Участвовать в дележе благотворительных денег Юля отказалась. Так и сказала: “Неудобно как-то. Мне и так уже много выплатили…”

…Вторая история — о бывшем муже погибшей Лили Калашниковой.

— Лиля развелась с мужем два года назад. У нее остался сын Ромка. Отец в воспитании ребенка не участвовал. Зато объявился сразу после смерти Лили, — рассказывают друзья погибшей. — Изначально потерпевшей признали маму девушки. Но вскоре в прокуратуру явился муж с адвокатами и с заявлением, что ребенок остается на его попечении. Затем он оформил пособие по потере кормильца. Получил свои 250 тысяч рублей (половину денег оставили матери Лили). На похороны жены он не дал ни копейки. Сейчас его сын Ромка живет с бабушкой, никаких денег от отца они не видят. По слухам, часть полученных средств молодой человек уже пропил.

…Гражданский муж погибшей Ирины Лимоновой тоже забыл о своей гражданской позиции, когда речь коснулась денежных выплат.

— Родители Ирины жили в Питере. После ее смерти они переехали в Пермь, чтобы поднимать здесь внука Кирилла, — поведали нам коллеги Лимоновой. — Муж забрал себе часть компенсации, но ребенка не воспитывает и опеку не торопится оформлять. Причем другим тоже не позволяет. Наверное, ждет — вдруг еще какие деньжата капнут.

Практически полностью лишили компенсации и 8-летнюю дочь скончавшегося в больнице Александра Оверина. Потерпевшими признали родителей молодого человека.

А на похороны сироты Маши Байрашевой государство не выделило ни копейки. Потому как опекуна у девушки не нашлось. Кого признавать пострадавшим?

— Маша жила в глухой деревне. Закончила техникум и осталась в Перми, где снимала комнату, — рассказывают коллеги погибшей. — Когда мы узнали о ее смерти, обратились в организацию, где выдавали компенсации. Просили хоть сколько на гроб. Нам отказали. Тогда все ее коллеги скинулись и похоронили девушку на собственные средства…

“Лучше оказаться среди мертвых, чем так жить”

— У некоторых девчонок, которые вышли из клиники, оказался поврежден мозг. Теперь они обречены всю жизнь провести в инвалидном кресле, — поведали нам пермяки. — Например, недавно выписали двух девушек... Мама одной так и говорит: “Моя дочь как растение. Глаза пустые, смотрят в разные стороны, рот приоткрыт. И не знаешь что лучше… Надеялись на чудо… Но нам сказали, что мозговая деятельность не восстанавливается”.

…Катя Зеленина 2,5 месяца провела в коме. Все это время она находилась в одной из столичных клиник.

Врачи сразу сказали: шансы невелики… Муж Кати Алексей бросил работу в Перми. Перебрался в Москву, чтобы находиться рядом с женой. Молодой парень ночевал на кресле в приемном покое.

Время для Алексея остановилось. Но никаких изменений не было. Тогда мужчина пригласил к Кате священника. На следующий день девушка пришла в сознание.
Сейчас Зеленины вернулись в Пермь. 500 тысяч рублей, которые правительство выделило пострадавшим, Алексей тратит на лечение жены.

— Раньше Катя была общительной, хохотушка, а как она пела! Теперь у нее проблемы с дикцией, она не может сама себя обслуживать, даже собственному ребенку не хочет показываться. Алеша говорит, что совсем не узнает ее, хотя он сам тоже сильно сдал, — делятся знакомые Зелениных. — Поначалу он оставлял записи на своей страничке в социальной сети, обращался к Кате: “Сегодня мне сказали, что у тебя ресничка дрогнула, ты пальчиком пошевелила”. А сейчас Леша замкнулся в себе, перестал общаться с друзьями и как зомбированный твердит: “Я все сделаю сам, помощи не надо”. Когда родственники решили открыть счет на имя Кати, он стал кричать: “Никаких денег не надо, что скажут люди?! От позора не отмоешься! Деньги кончатся, я сам буду думать, как заработать!” Конечно, ему нужна помощь психолога. Его мама ревет с 5 декабря, каждый день, а сколько еще придется…

— Я не представляю, как мы справимся со всеми проблемами, — рыдает мать Светланы Нина Рудакова. — За полгода до трагедии я оформила ипотеку, и купили квартиру в Перми. Мы жили вчетвером. У меня маленький ребенок, старшая Света и ее малыш. Тогда как всем потерпевшим погасили кредиты, нам отказали. Объяснили, что ипотека на мне, а я не являюсь пострадавшей. Теперь моя Света на инвалидности, я тоже не могу выйти на работу — на моих руках двое маленьких детей. Да и Свете нужен постоянный уход. Если у нас заберут квартиру, мы останемся на улице!

…Сегодня в больницах остаются четверо человек, выживших при пожаре в ночном клубе. Их состояние врачи оценивают как крайне тяжелое.

Сгоревший клуб назвали в честь исполнительного директора

Сегодня в пермском СИЗО пять человек. Владелец сгоревшего заведения Анатолий Зак, главный государственный инспектор пожарного надзора Пермского края Владимир Мухутдинов, пиротехник Сергей Деребенев, арт-директор клуба Олег Феткулов и исполнительный директор Светлана Ефремова.

Родственники всех этих людей по-прежнему не выходят на связь с прессой. Адвокаты тоже ведут себя осторожно: “Боимся лишним словом повредить подзащитным”.
На днях я познакомилась с людьми, которые имели непосредственное отношение к “ХЛ” в разное время. Большинство из них работали в клубе до последнего дня. Это обычные повара, посудомойки, уборщицы, официанты. Сегодня они впервые согласились рассказать о своей непосредственной начальнице Светлане Ефремовой. И они готовы выдвинуть собственную версию трагедии.

— Светлана Петровна начала заниматься ресторанным бизнесом в начале 90-х. В 1991-м она стала директором общепитовского предприятия ООО “Европейский” под руководством тогдашнего мэра города Юрия Трутнева. Ефремова сама занималась кадрами и воспитывала сотрудников с нуля. Как правило, это были выпускники техникума общественного питания. В итоге она собрала грамотный коллектив, с которым не расставалась долгие годы.

Тогдашний “Европейский” не уступал современной “ХЛ”. А Светлану Ефремову называли королевой ресторанного бизнеса.

— Светлана Петровна считалась грамотным управленцем, к рабочему процессу подходила с полной ответственностью, радела за каждую мелочь, — продолжают собеседники. — У нее работали квалифицированные повара и лучшие кондитеры города. Она лично следила, чтобы выход блюд в ресторане соответствовал норме, а это многое значило. В “Европейский” приезжали стажироваться и повышать квалификацию повара из других стран. Например, одно время у нас работали итальянец и француз. Также Ефремовой удалось наладить отношения со звездами отечественной эстрады — у нас выступали Лолита и Кристина Орбакайте. К персоналу Светлана Петровна относилась с уважением, ни на кого не повышала голос. Сама всегда пребывала в отличной форме, с прекрасным настроением, улыбка не сходила с ее лица. Всем казалось — вот как должен выглядеть передовик производства.

В 2001 году “Европейский” закрыли. Тогда Ефремова открыла собственную кондитерскую “Пышка”.

— Однажды к ней пришли ныне покойный Александр Титлянов, Анатолий Зак и Берлявский. Эти люди решили открыть ночной клуб. Понимали, что только Ефремова со своим опытом работы способна раскрутить новый ресторан. Светлана отказалась. Но они каждый день ей звонили, постоянно наведывались в “Пышку”. В итоге женщину уговорили. А знаете, как появилось название клуба? Однажды Светлана Петровна сломала ногу, и кто-то из них сказал: “Ты работаешь как лошадь, а теперь стала хромой лошадью”. Вот так в честь Ефремовой и назвали сгоревший клуб…

В “ХЛ” Светлана Ефремова привела весь свой прежний коллектив.

— На Ефремовой была вся кухня! Но пожарной безопасностью она никогда не занималась. Хотя стоит заметить, что техника безопасности в “Лошади” была на высоте! Там через каждый метр стояли датчики дыма. “ХЛ” по праву считалась лучшим увеселительным заведением города. Ефремова все силы отдавала ресторану — лично проверяла работу поваров, дегустировала блюда. Домой уезжала после 3 часов ночи. В отличие от учредителей ресторана она никогда не позволяла себе веселиться с посетителями. Из-за такой нагруженности Светлане Петровне пришлось пожертвовать личной жизнью — она не вышла замуж и не родила детей.

Через 2 года один из учредителей “ХЛ” продал свою долю акций некоему Константину Мрыхину. (После пожара скрылся, на данный момент находится в розыске. — Авт. )

— Вскоре у Ефремовой и Мрыхина закрутился роман. Она хотела родить ему ребенка. Не получилось… В 2003 году Константин начал настаивать на смене коллектива. Для начала он привел своего главного бухгалтера и заведующего производством. В итоге почти вся преданная команда Светланы Петровны ушла из “ХЛ”. А в 2004 году она продала Мрыхину какой-то процент акций заведения. Этого он от нее и добивался все годы. После чего Константин бросил Ефремову и женился на молоденькой девушке. Потребовалось время, чтобы Светлана Петровна пришла в себя. И тогда она стала обзванивать прежних сотрудников с просьбой вернуться обратно в “Лошадь”. Мы не подвели ее, вернулись. Так что все, что происходило в клубе, мы знаем не понаслышке. Ефремова была лишь пешкой в этой компании. Все решения принимали три человека — Зак, Титлянов и Мрыхин. Что касается фейерверков, Светлана Ефремова была категорически против этого мероприятия. Но Зак настоял. Конечно, он не мог предвидеть трагедии… Да и теперь мы уверены, что виной всему не пиротехника…

Люди, которые рассказали эту историю, боятся называть свои имена. Но сейчас они хотят одного — защитить исполнительного директора.

— У Светланы Петровны в городе осталась пожилая мама. Она перенесла три инфаркта и три инсульта. Пенсионерка не может выйти из дома, еле-еле передвигается по квартире, за ней нужен постоянный уход. Она ведь не смогла даже прийти на свидание с дочерью. После той трагедии квартиру Ефремовой пытались поджечь. Поэтому сейчас около ее дома дежурит круглосуточная охрана. Светлана Петровна предлагала продать кондитерскую “Пышку” и отдать вырученные 15 миллионов рублей пострадавшим. Но ее почему-то не услышали! Ефремова сидит в камере на 22 человека. Практически ни с кем не общается, отказывается от еды. А еще она просит прощения у всех, кому эта трагедия принесла столько боли и слез.

Адвокат Светланы Ефремовой Вадим Маценко говорит: “Официальная комиссия заявила, что люди погибли именно из-за газа, который выделял пенопласт. Но при чем тут Ефремова? Когда она пришла в клуб, помещение было уже построено. И комиссия, которая принимала к эксплуатации заведение, дала добро. Но никого из членов той комиссии не призвали к ответственности. Светлана Петровна отвечала только за кухню. То, что ее имя стоит под строчкой “ответственный за пожарную безопасность”, — пустая формальность. Ее именем затыкали все дыры. На данный момент следствие еще не закончено. Ждут, пока все пострадавшие выйдут из больницы. Думаю, через пару месяцев начнутся судебные заседания…”

После трагедии сотрудники “Хромой лошади” провели собственное расследование.

— Мы утверждаем, что в “ХЛ” имелись и огнетушители, и датчики дыма, и пожарная сигнализация. Недавно нам удалось пообщаться с сотрудниками правоохранительных органов. Те рассказали, что у “Лошади” было много конкурентов и завистников. Один из конкурентов очень хотел, чтобы “ХЛ” закрылась на ремонт именно на Новый год, чтобы переманить к себе клиентов. Ведь в нашем клубе все места на 31 декабря были раскуплены еще в начале ноября. Тогда как другие клубы пустовали. И вот этот конкурент решил припугнуть народ именно на день рождения “ХЛ”. Вроде как подговорил одного рабочего по поводу проводки… Там ведь действительно сначала произошел взрыв, нашего повара аж до самой раздевалки откинуло. Конечно, кто все это затеял, не думал о таких последствиях… Имя конкурента мы пока не можем назвать. В милиции просили не разглашать данные.

Непросто сегодня и арт-директору Олегу Феткулову. Напомним, его супруга Женя погибла в больнице. Двое детей Феткуловых живут у бабушек.

— Родственники Олега Феткулова находятся в постоянном страхе за свою жизнь, — рассказали друзья семьи. — Когда было собрание по поводу денег, мама погибшей Жени испугалась туда идти. Так и сказала: “Наверное, нас не записали в пострадавшие. Да мы и на улицу спокойно выйти не можем, везде с охраной ходим, в квартире установили сигнализацию. А на собрании все родственники погибших соберутся, нас там просто разорвут”.

Как нам стало известно, Феткулову изредка удается выйти на связь с родными.

— У Олега состоялось одно свидание с мамой. Она передала ему продукты. А потом мы узнали, что все сухие продукты — каши, супы — ссыпали в один пакет, а сигареты поломали на 4 части. Сам Олег говорил близким, что не понимает, как выжил в ту ночь. Он находился в самом пекле, на него падал горящий потолок, а его как будто стеклянным колпаком накрыли. Он лишь слегка прожег одежду да подпалил волосы, хотя выбрался из клуба одним из последних — помогал выносить людей.
На своей страничке в социальной сети месяц назад Феткулов оставил запись: “Жаль, что я там не погиб... Я бы с радостью заменил свою жизнь на Ее...”

В парке перед “Хромой лошадью” все без изменений — горы цветов, фотографии, свечки, игрушки.

И на погост, где похоронены жертвы страшного пожара, не зарастает народная тропа. “Еще не было ни одного дня, чтобы кладбище пустовало. Каждый день кто-то приходит, — говорит смотритель. — А три месяца назад я заприметил одного странного парня. Каждое утро он приезжает сюда и кладет по цветочку чуть ли не на каждую могилку… И потом уезжает. Я как-то попытался с ним поговорить, и кто-то из родственников погибших о чем-то его спрашивал. Но он всегда молчит”.

Кто этот человек — загадка. Еще одна загадка самой страшной трагедии прошлого года. Которых, увы, со временем не становится меньше.

5 декабря 2009 года. У каждого свои воспоминания об этой ночи. В первые минуты и даже часы никто толком и не понимал, что произошло: теракт, взрыв неизвестного вещества, пожар...

Недавно потерпевшие получили письма от судебных приставов с предложением забрать Lexus Светланы Ефремовой как нереализованное имущество - вместо денег, - рассказала "КП " потерпевшая, потерявшая на пожаре дочь. - Иномарку оценили в 599 тысяч рублей. Если кто-то ее и возьмет, разницу между ее ценой и долгом Ефремовой нужно вернуть. Насколько я знаю, никого такой вариант не устроил.

И других выплат или предложений не было?

От Феткулова мы за все годы не получили ни рубля, то же самое - от Мрыхина. Пока Дербеневы находились в колонии, от них еще приходили какие-то смешные суммы. За этот год - было только 46 рублей. Сейчас они на свободе, мы не знаем, работают или нет. И где эту информацию узнать - тоже не знаем. Мы, потерпевшие, считаем так: если государство их простило и отпустило, пусть тогда за них и платит. А мы виновных в смерти своих детей не прощали.

СУДЬБА

"МЕЧТАЮ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ХРОМОТЫ И НАДЕТЬ СВОИ ЛЮБИМЫЕ КАБЛУКИ"

33-летняя Ксюша Мокрушина после трагедии в клубе осталась инвалидом. Вся ее жизнь - восстановительные тренажеры и операции.

Ксюша большая умница. И сама Ксюша, и ее мама, которая ни минуты не сомневалась, что поставит дочь на ноги.

В тот вечер у них был девичник, подружка Таня позвала Ксению в свидетельницы. Девчонки - их было семь человек - катались на лимузине, а потом роскошное авто подвезло их ко входу в "Хромую лошадь".

Ксюша не помнит, как начался пожар, пыталась ли она спастись. Девушка получила сильные внутренние ожоги, повредила суставы (видимо, ее сбили с ног во время давки). В коме она провела больше месяца, открыла глаза в Рождество. Ей не сразу сказали, что три девочки из ее компании погибли.

Ксюша заново училась говорить, ходить, держать в руках ложку. Мама всегда была рядом.

Очень хочется навсегда вычеркнуть из памяти эту "Лошадь", но пока не получается, - говорит Ксения. - Я не могу работать, у меня группа по инвалидности. Сделали уже три операции, все - в Нижнем Новгороде . Две - на бедре, поставили импортный протез, но вторая операция прошла с осложнениями, я хромаю.

Недавно девушка перенесла третью операцию - не разгибалась левая рука. Сейчас идет реабилитация. Руку, чтобы заработала, нужно постоянно разрабатывать. Хорошо бы иметь специальный аппарат для тренировок, но денег не хватает.

Я каждый день тренируюсь по несколько часов, - говорит девушка. - Беговая дорожка, велосипед, потом степ для ходьбы, шведская стенка, гири. А для души - рисование и пазлы. Пользуясь случаем, хочу через вашу газету поблагодарить всех врачей, которые меня лечили.

Ксюш, а мечтаешь о чем?

Честно? Окончательно выздороветь, избавиться от хромоты и наконец-то снова надеть свои любимые каблуки. А еще - купить машину и сесть за руль.

ОТДЕЛ ДОБРЫХ ДЕЛ

"ИРИНЕ ОЧЕНЬ БЫ ПОМОГЛИ ЗАНЯТИЯ С ДЕЛЬФИНАМИ"

Но пока ее мама не может добиться простых занятий с логопедом.

"Комсомолка" много раз писала об Ирине Банниковой . В "Хромой лошади", напомним, она работала барменом. Ожогов почти не было, девушка надышалась угарным газом, сильно пострадал мозг.

Ира не ходит, не говорит , не может сама есть. Все эти долгие шесть лет за ней ухаживает мама и мечтает только об одном: "Успеть бы поставить дочь на ноги и вырастить внука".

Мама и сынишка Ирины Банниковой не теряют надежды на ее выздоровление.Фото: Юлия Лоза

Кирюха - главная мамина радость. Когда озорной мальчишка, вернувшись из школы (он первоклассник), лихо вбирается на инвалидное кресло и обнимает маму, взгляд Иры теплеет, она начинает улыбаться.

Мамочка, я так тебя люблю, выздоравливай скорее, - мальчик каждый день ждет, что его мама поправится и поможет ему справиться с нелюбимыми прописями - буквы пареньку даются ох как не просто.

Мама Ирины Тамара Геннадьевна жаловаться на жизнь не любит, но и без лишних слов понятно: достается ей. И за дочь - обидно:

Я вижу, что Иринка все понимает, реагирует на происходящее. И я верю в нее ! Конечно, нужна серьезная реабилитация, но все процедуры приходится выбивать с боем. Когда с нами занимался логопед, был большой прогресс, а теперь мне говорят: денег нет. ЛФК, массаж, уколы - за всем приходится ходить, просить.

Женщина мечтает отправить дочь в хороший реабилитационный центр, где есть водные процедуры.

Я слышала про уникальные занятия с дельфинами, наверняка, они бы помогли Иринке, но кто бы еще подсказал, как ее туда отправить.

Женщина даже не интересуется, сколько это стоит: не потянуть. Двух пенсий едва хватает на самое необходимое.

Все лето Ирина с мамой живут на даче, весной и осенью проходят курс лечения в краевой больнице. В соседней палате - еще одна тяжелая пострадавшая Ирина Пекарская. У нее такой же диагноз. Девушка лежит здесь уже четыре года, врачи не дают никаких прогнозов. Двое ее детей - с мамой Ирины в Березниках . Женщина плачет, но забрать к себе еще и дочь не может.

ВАЖНО

Дорогие читатели, если вы хотите помочь Ирине Банниковой, счет открыт на имя ее мамы, Обориной Тамары Геннадьевны.

Реквизиты счета: доп. офис № 6984/0182

Банк получателя: Западно-Уральский банк Сбербанка России

БИК 045773603

Кор. счет 30101810900000000603

Счет № 40817810949493533771/53

ПАМЯТЬ МЫ ТОРОПИЛИ: МАМА, НЕ ОПОЗДАЙ!

После смерти Евгении Обориной, ее дочка перестала смеяться. В 11 лет.

Мы с Мариком, младшим братишкой, любили смотреть, как мама готовится к выступлениям, репетирует, примеряет концертный костюм. Пока мама собиралась, я пересказывала ей параграфы из хрестоматии. Жуть, как не любила это дело, но старалась - маму не расстраивала, - вспоминает 17-летняя Таня.

В тот вечер, 4 декабря 2009 года, талантливая и бесконечно обаятельная Женя Оборина собиралась на выступление в «Хромую лошадь».

Я ее еще торопила, смотри, не опоздай, а мама только улыбнулась и расцеловала нас с братом, - рассказывает девочка. - А ночью нам позвонила какая-то женщина и сказала, что у мамы обожжены руки…

Женю увезли в «девятку». К ней долго никого не пускали , а когда пустили, Женя встретила родителей лучезарной улыбкой:

Зачем сюда пустили эту женщину? Она же сейчас начнет плакать, - шутила дочка, пытаясь успокоить мать.

Тогда, в палате, Татьяна Георгиевна последний раз слышала голос дочери. Евгению Оборину отправили в военный госпиталь Санкт-Петербурга .

Нам сказали: молитесь, просите, чтобы Бог дочку спас. Я каждую ночь читала молитвы, хотя в церковь-то не хожу. А со мной и Танюша не спала ночами, просила о мамочке, - вспоминает те черные ночи и дни женщина.

Танюша в этом году заканчивает лицей, в дневнике одни пятерки. Решила, что поступать будет на строительный или архитектурный.

Если бы мама была жива, она бы за меня радовалась. Я бы все сделала, чтобы она мной гордилась, - говорит девочка.

В этом доме теперь никто не слушает музыку. И даже Женины песни здесь не звучат. Слишком больно.

Когда мальчики вошли в палату к Иринке, она повернула голову в их сторону и тихо заплакала, - рассказывает мама пострадавшей в «Хромой лошади» Ирины Пекарской. – Они не виделись больше семи лет.

Мать пострадавшей в «Хромой лошади»: «Ира оставила ради мужа работу и учебу, а он бросил ее и детей»

«Комсомолка» пыталась выяснить, почему Ирина Пекарская осталась в больнице совсем одна и кто тратил ее пенсию по инвалидности ()

Коммерческий директор сгоревшего клуба «Хромая лошадь» вышел на свободу, не выплатив пострадавшим ни копейки

Напомним, в ночь трагедии, 5 декабря 2009 года, бизнесмен приехал в клуб со своей женой Александрой. Девушка получила сильный ожоги, а ее муж вышел из горящего помещения невредимым и подался в бега, позже его поймали в Испании ()

Вместо денежных компенсаций потерпевшим «Хромой лошади» предложили шторы, ковры и цветочные горшки

Меня очень возмутило письмо, которое на днях пришло от судебных приставов, - говорит одна из потерпевших «Хромой лошади», которая потеряла на пожаре дочь. - Его суть в том, что нам предложили вместе денежной компенсации морального вреда взять личные вещи виновников - шторы, ковры, картины и прочее ()

Еще больше материалов

5 декабря в Перми и других городах начинается «поминальный месяц» по погибшим в страшном пожаре в клубе «Хромая лошадь». Кто-то хранит светлую память о погибших маме, папе, дочке, сыне, брате, сестре. Кто-то продолжает неравную борьбу за жизнь близкого человека. И побеждает.

Ирина как ребеночек

На втором этаже терапевтического отделения клинической больницы третий год живет Ирина Пекарская.

Ирина - одна из самых тяжелых жертв пожара. У 27-летней девушки безнадежный диагноз: острая энцефалопатия. В ту роковую ночь девушка находилась слишком далеко от выхода, чтобы успеть выбежать на улицу. Ядовитый дым обжег ее легкие и отравил мозг.

За 5 лет с момента страшной трагедии изменилось многое. Пока Ирина вновь, как ребенок, учится жить, ее старший сын пошел в школу. А младший отметил свой первый пятилетний юбилей. Он совсем не помнит маму здоровой, с лучезарными голубыми глазами и модной челкой набок. О той красивой, молодой и веселой девушке напоминают лишь распечатанные на принтере фотографии, которые расклеены по белесым стенам палаты, рядом с поделками детей. Мальчишки знают: мама все понимает, но не может говорить.

Уже три года женщина вместо квартиры живет в больничной палате. За ней ухаживает муж. Фото: АиФ/ Анастасия Котельникова

Но тогда, в первый год, даже совершенно посторонние люди здорово помогали семье. Иришу удалось отправить в Германию на 15-месячный курс реабилитации. День пребывания в европейской клинике обходился почти в тысячу евро.

Разочарование в отечественной медицине пришло после того, как из НИИ Склифосовского мужу Сергею Колпакову вернули отощавшее 40-килограммовое тело Ирины. Он надеялся, что столичные врачи помогут жене. Но когда увидел, как ее запустили, пришел в ужас: вся в пролежнях, сгнила так, что белые кости видно.

Потом были четыре месяца в Институте мозга в Питере. Но лишь немецким докторам удалось сотворить чудо: Ирина впервые улыбнулась. Начала узнавать голоса. Но деньги закончились, и в октябре 2011-го супруги вернулись домой. Ирине Пекарской предоставили палату в краевой больнице. Здесь о сложной постоялице вспоминают раз в день, когда идет обход. На сиделок денег уже не хватает, да и не умеют необученные люди обращаться со сложной системой жизненно необходимых трубок и капельниц.

«Бывало, вечером бегу к жене, она лежит в палате и стонет, а рядом никого. Соседи жалуются на Иришу. Кто-то ночью пришел посмотреть, что с ней. Нажал выключатель, думал, свет включает, а это оказался кварц. Хотя там надпись есть. За ночь Ирина чуть заживо не обгорела: кожа с рук слезла, кое-как залечили. Как же она орала, ребеночек мой», - удерживая слезы, рассказывает Сергей.

Мужчина знает, «доброжелатели» обвиняют его в том, что он оставляет больную жену одну. Но в те часы, когда он не меняет Ирине грязные пеленки, не обтирает ее скрученное тело влажными салфетками, не вводит ей глюкозу через шприц, он вкалывает до упада. Берет ночные шабашки, а утром уже срывается к жене, чтобы перевернуть ее и сделать массаж затекших конечностей.

Весь ежедневный заработок уходит на лекарства. Один тюбик мази против воспаления - почти 400 руб. Другие препараты Сергей считает в евро.

« Отечественный мочеприемник, который бесплатно выделяет соцзащита, рассчитан всего на 1 литр. Этого объема мало, за ночь он переполняется. Из-за вытекшей мочи может начаться заражение. Приходится покупать немецкий за 22 евро. Хватает на неделю», - рассказывает мужчина.

И это касается буквально всего. Сейчас мужчина бьется за создание в Пермском крае реабилитационного центра. По опыту германских врачей он знает: вернуть к нормальной жизни нейробольных реально. Это может занять несколько лет, но оно того стоит.

Вопреки прогнозам

Вспоминая события той ночи, Тамара Геннадьевна тихонько сглатывает слезы и пытается держать себя в руках. Ее дочь Ирина Банникова - одна из тех, чью судьбу безжалостно растоптала необузданная «лошадь». До сих пор перед ее глазами стоит вход в закамскую больницу, где она после нескольких часов поисков наконец-то нашла дочку: черную, голую, но живую!

« На следующий день Иришку вместе с другими пострадавшими погрузили в самолет и переправили в Питер. Я полетела следом, - рассказывает Тамара Геннадьевна. - Она была в коме. Питерские врачи сказали: «50 на 50». А один вынес приговор: «Даже не надейтесь».

Тамара Геннадьевна полмесяца отмывала черное тело дочери от сажи. Несколько дней расчесывала ее волосы. С ужасом смотрела на черноту и кусочки пластмассы, выходящие из трубочек, вставленных в пищевод дочки. А по ночам в туалете она рыдала и просила Бога о помощи…

Через две недели Ира вышла из комы. «Девочка перспективная, идет на поправку», - наконец услышала мать от врачей. Да, Ирине повезло - она осталась жива. Однако через год лечения, когда ее привезли из больницы домой, слово «повезло» смогли сказать не все: некогда энергичная девушка неподвижно сидела в инвалидном кресле и ни на кого не реагировала.

Тамара Геннадьевна и Кирилл, сын Ирины, всегда рядом. Фото: АиФ/ Софья Штин

Ирина выжила чудом, но у нее оказалась повреждена затылочная часть мозга, отвечающая за двигательные функции. Даже израильские медики разводили руками - сделать ничего нельзя. Три года Ирина лежала без движения. Но энцефалограмма зафиксировала: мозг в порядке! Ирине порекомендовали заниматься на тренажере. Купить такой аппарат за полмиллиона, получая одну пенсию, было нереально. Помощь пришла из Петербурга.

Алексей Н. прочитал статью в «АиФе» и купил этот тренажер для 33-летней Ирины.

Вот уже пять лет мама не отходит от дочери. То, что выпало на ее долю, можно назвать подвигом матери. Мы писали о том, как она поднимает Иру с кровати, чтобы посадить в инвалидную коляску. Как на себе носит дочь в ванную. Как руками раздвигает двери лифта, а грудью проталкивает коляску в кабину. Как по взгляду понимает, чего хочет дочь. С утра внука в детсад отводит, вечером забирает, весь день с Ириной занимается. И так день за днем. А как они втроем живут на две пенсии - это вообще никому не ведомо.

Недавно Ирина была на плановой реабилитации в краевой больнице. Врачи поразились: за год большой прогресс. Она поднимает голову, плечи, пытается встать с кровати, заостряет взгляд на человеке.

Люди для людей

Та трагедия наглядно показала, что мир не без добрых и отзывчивых людей. В середине декабря в нашу редакцию позвонили коллеги из газеты «Вечерний Краснотурьинск»: свердловские журналисты организовали акцию «Люди - людям», на которую откликнулись десятки горожан. Коллеги попросили помочь доставить собранные жителями Краснотурьинска вещи и деньги потерпевшим.

У Кати Мержвинской до сих пор хранится огромный медвежонок. Его жители Краснотурьинска сшили из обычной зимней шубы. В «Хромой лошади» у Катеньки погибла мама. Викторию Кротко, которая возглавляла агентство недвижимости, на деловую встречу в клуб пригласили клиенты в знак благодарности за проведенную крупную сделку. Тем роковым днем Вика позвонила маме Екатерине Ретинской: «Мамочка, я так не хочу сегодня никуда идти. Схожу на полчаса и сразу домой». В «Хромую лошадь» она пришла буквально за несколько минут до трагедии. Для Кати-маленькой и Кати-большой (как их ласково называют-различают родные и друзья) началась другая жизнь - без любимой мамы и дочки. Горе еще больше сблизило их. Катя-маленькая выросла в симпатичную и общительную девушку. Уже учится в 10-м классе. Бабушка и внучка вместе строят планы, куда пойти учиться Катеньке после школы.

«Вика мечтала, чтобы Катя стала дизайнером одежды, отдала ее в художку. И внучка ее успешно окончила. И мы эту профессию держим в уме. Хотя рассматриваем и другие варианты. Недавно Катечка сдавала тесты, и психологи посоветовали ей выбрать сферу деятельности, связанную с работой с людьми: учитель, врач. Будем думать», - улыбается Екатерина Ильинична.

Так они и живут - не разлей вода. Самым сокровенным внучка делится с бабушкой. А Екатерина Ильинична признается: только осознание того, что она самый близкий человек у Катеньки, помогло пережить смерть дочки.

А в семье Ани Плешивцевой подрастает обаятельный четырехлетний Тимофей. В том роковом декабре пермяки и свердловчане для еще не родившегося малыша собирали одежду, игрушки, аптечку. Жители Краснотурьинска прислали освященную икону. Его папа Тимур выбрался живой и невредимый из клуба, но вернулся обратно. Вынес одного человека, ринулся за другим. Назад уже не выбрался. Спустя полгода у него родился сынишка…

Кто метит в удоды?

Есть у этой трагедии и обратная, человеческая, сторона. Можно по-разному относиться к приговору: спорить о его суровости или, наоборот, излишней мягкости. Но поведение признанных виновными на суде и после него вызывает вопросы и недоумение.

Взять того же Анатолия Зака, попытавшегося сбежать сразу после трагедии, а сейчас всячески спасающего свои миллионы. Или Светлану Ефремову, которая в том числе отвечала за пожарную безопасность в клубе, а в итоге получила, по мнению потерпевших, мягкое наказание. Показательно и то, что не прошло и года, как краевой суд оставил в силе решение Ленинского суда, а некоторые виновные уже мечтают об условно-досрочном освобождении из тюрьмы.

«Господа корреспонденты, передайте большой привет нашему президенту и премьеру! Нас судят несправедливо по их указке сверху. Это очередная показательная порка для публики», - крикнул в телекамеры столичных каналов перед вынесением приговора в мае прошлого года пиротехник Дербенев-старший, устроивший то роковое огненное шоу.

Уже оказавшись в колонии, он не перестал гнуть свою линию. Ничтоже сумняшеся настойчиво выпрашивает себе условно-досрочное освобождение (УДО). В конце сентября Березниковский городской суд отклонил ходатайство об УДО. Сейчас Дербенев подал апелляцию.

По этому же пути следуют и другие фигуранты дела, признанные виновными. Но пока судьи не идут у них на поводу. 27 ноября Оханский суд отказал в удовлетворении просьбы об УДО Светлане Ефремовой, бывшему исполнительному директору «Хромой лошади». Чуть ранее аналогичный вердикт вынесли на ходатайство Дмитрия Рослякова.

«Нас это просто возмущает! Дербенев-старший в своей апелляции, в частности, пишет, что «невозможно перевоспитать человека, совершившего преступление по неосторожности». А еще он жалуется, что суд не принял во внимание его участие в художественной самодеятельности. Это плевок нам в душу! А после ходатайства Светланы Ефремовой мы с удивлением узнали, что она отбывает наказание почему-то в колонии-поселении, хотя суд назначил ей колонию общего режима», - говорит Наталья Безе, у которой в пожаре погибла одна дочь, а вторая стала инвалидом.