Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Почему на высоте 8500 метров сложно даже надеть куртку, каково подняться на Эверест без кислородного баллона, как привыкнуть к сильному перепаду высот и бороться с холодом и что чувствуешь, забравшись на вершину, на которую еще не ступала нога человека?

Петербургские альпинисты, покорившие десятки и сотни мировых вершин, рассказали «Бумаге» о том, как они готовились к восхождениям и что происходило с ними во время самых экстремальных экспедиций.

Лхоцзе - 8516 метров

Виктор Коваль, 36 лет

Мастер спорта, инструктор альпинизма, чемпион России

В душе я всегда был спортсменом. В ранние студенческие годы я занимался спортивным скалолазанием, держал форму. Но постепенно мне захотелось большего, и я перешел на восхождения на настоящие горы. Маршруты я выбирал на невысокие и простые вершины - в силу нехватки опыта. Мне этого хватило, чтобы превратить альпинизм в хобби, которое остается со мной до сих пор.

Мне было 19 лет, небольшие высоты - до 4 тысяч метров - и легкие скальные маршруты были для меня самыми подходящими. Помню, мы однажды поднялись на пик горы, и я увидел небывалые пейзажи, почувствовал приятное физическое напряжение и не захотел терять эти ощущения. С тех пор я смотрел на своих старших товарищей, которые делали более сложные и трудные восхождения, и стремился вырасти в спортивном плане до их уровня. Так я загорелся романтикой гор.

Поначалу мне казалось, что на многие пики залезть нереально. Но ведь если люди это делают, значит, и я могу, думал я. Тренируясь, покоряя вершины всё выше и выше, я постепенно на деле понимал, что это действительно возможно.

С тех пор я смотрел на своих старших товарищей, которые делали более сложные и трудные восхождения, и стремился вырасти в спортивном плане до их уровня. Так я загорелся романтикой гор

В это же время я стал осознавать, что альпинизм - это не только интересные истории и красивые фотографии или удивительные приключения в различных уголках света, но еще и безумные физические нагрузки в нечеловеческих условиях. Некоторые заканчивают, когда сталкиваются с такими трудностями, а я это принял. Ну и попал.

С тех пор я побывал на многих вершинах. Помимо Эльбруса, высшей точки Европы, были и другие, более серьезные: пик Коммунизма, пик Ленина, пик Корженевской, пик Хан-Тенгри, пик Победы - все они высотой более 7 тысяч метров. Всего я побывал более чем на 100 различных горах в разных уголках света.

К 2013 году я понял, что у меня уже достаточно высотного опыта, чтобы выжить на высотах выше 8 тысяч метров. Для покорения мы с группой выбрали пик Лхоцзе - 8516 метров над уровнем моря - нетуристический и некоммерческий восьмитысячник в Непале, в горной системе Гималаев.

Фото из личного архива

Лхоцзе соседствует с Эверестом: он на несколько метров пониже, но при этом технически сложнее. На Лхоцзе, в отличие от Эвереста, всё нужно делать самим: там нет веревок, нет инструкторов - ты предоставлен сам себе. Ну и он дешевле многих восьмитысячников. Так как мы смогли найти финансирование экспедиции, нам не пришлось платить несколько десятков тысяч долларов, как это обычно делается при восхождении на такую высоту.

Времени было немного. Буквально за две недели мы собрались и поехали. Прилетели в столицу Непала, там получили соответствующие бумаги, купили продовольствие, недостающее снаряжение. И полетели в горную часть страны.

Такая экспедиция занимает много времени. Только до подножия горы мы шли по горным тропам около недели. Крайнее селение находится на высоте 4000 метров: там еще есть жизнь, а воздух насыщен кислородом.

Крайнее селение находится на высоте 4000 метров: там еще есть жизнь, а воздух насыщен кислородом

Базовый лагерь (место для длительной стоянки - прим. «Бумаги» ) мы разбили на высоте 5300 метров - это почти высота Эльбруса. Вокруг - ничего: ни растений, ни животных. Один камень, лед и горные галки, которые летают здесь. Мы начали жить, акклиматизироваться.

Первое время ты привыкаешь к высоте: терпишь головную боль, апатию. Но вскоре организм адаптируется, и ты начинаешь совершать акклиматизационные выходы на другие высоты. У нас таких выходов было три, каждый из которых на 1000 метров выше предыдущего. Выход продолжался несколько дней, чтобы организм постепенно привыкал к низкому давлению и недостатку кислорода на высоте. Спустившись, мы останавливались по несколько дней в лагере и отдыхали: смотрели фильмы, разговаривали обо всем, о чем только можно. Отдохнули - и снова в путь.

Спускаясь каждый раз в базовый лагерь с высоты 6300, 7000 или 7900 метров, ты уже воспринимаешь его как родной дом, где нет ни гипоксии, ни усталости. Я вообще перестал в какой-то момент ощущать, что базовый лагерь находится на серьезной высоте.

Спускаясь каждый раз в базовый лагерь, ты уже воспринимаешь его как родной дом, где нет ни гипоксии, ни усталости

В это время меня поддерживала поставленная цель. Надо было дойти до вершины. Через месяц мы поняли, что организм готов, а погода хорошая. И предприняли штурмовой выход.

Когда доходишь до высоты выше 7600 метров, организм перестает восстанавливаться: ты не можешь отдыхать - только меньше уставать. Даже зашнуровать ботинки, надеть куртку - это серьезная работа.

С 7900 метров до вершины пика Лхоцзе мы шли часов восемь. Что чувствуешь на вершине? Что сделана только часть работы и осталась еще половина: нужно спуститься вниз живым и невредимым. Восхождение заканчивается лишь внизу - только там возникает радость и чувство завершенности.

Фото из личного архива

Когда мы спускались и уже почти подходили к базовому лагерю, нам нужно было пройти через нагромождение огромных льдин размером с пятиэтажные дома. Это была бесконечная череда наваленных друг на друга пятиэтажек изо льда в хаотичном порядке: какая-то висит, какая-то наклонена.

Мне нужно было спуститься по веревке, висящей на одной из льдин. Я тогда встал, пристегнул страховочное снаряжение. И у меня будто видение: что-то мне не дает ступить вниз. В таком состоянии я стою секунд 10 - и вдруг противоположная льдина, под которой я должен был оказаться, обрушивается и сметает всё на своем пути. И я до сих пор не разобрался, что это было: может, опыт, может, мистика, может, седьмое чувство.

Что чувствуешь на вершине? Что сделана только часть работы и осталась еще половина: нужно спуститься вниз живым и невредимым

Только внизу у меня появилось чувство спокойствия и удовлетворения: два месяца у меня была цель, к которой я шел, а сейчас всё сделано, всё в порядке. Мы добрались.

Самое интересное, что после случая со льдинами у меня и мысли не было бросить альпинизм. Такие мысли возникают лишь изредка, когда ты в жуткий мороз сидишь, стучишь зубами и думаешь, зачем ты во всё это ввязался, - лучше уж на море.

Альпинизм позволяет мне реализовать мои спортивные амбиции, бывать в самых разных и интересных местах по всей Земле. Я попадаю в совершенно другой мир, постоянно нахожусь в физическом «напряге», который позволяет другими глазами смотреть на обычную жизнь. И продолжаю.

Вообще, этот спорт не более опасен, чем езда на велосипеде по городу. Конечно, мир гор таит в себе много опасностей, но на то человеку и дается голова, чтобы уметь преодолевать трудности, минимизируя возможные риски. Горы живут по своим правилам - и эти правила нужно соблюдать. Любые несчастные случаи в горах, да и не только, - результат человеческих ошибок, а не стечения обстоятельств.

Эверест - 8848 метров

Николай Тотмянин, 59 лет

Мастер спорта по альпинизму, лауреат премии Piolet d’Or2, многократный чемпион России

Я уже не так активно занимаюсь альпинизмом, как раньше. Сейчас мне 59 лет, у меня два внука, с которыми хочется проводить больше времени. У меня были товарищи, ушедшие из жизни в больших горах: на их место не пришли альпинисты, с которыми можно восходить.

В горы я впервые поехал ровно 40 лет назад. Шло лето 1977 года, я окончил первый курс матмеха ЛГУ, и совершенно случайно меня распределили в секцию альпинизма. Мы с командой поехали на какую-то небольшую гору на Кавказе - и без труда прошли ее.

С тех пор я полюбил высоту, постоянно испытывал себя. В основном держался средним из всех, но при этом чувствовал себя лучше других, находясь на вершине, где остальным становилось сложнее дышать. Тогда мне стало интересно, докуда смогу подняться без кислорода.

Постепенно я совершал восхождения с университетской сборной, потом - еще и с городской. Гора за горой - и я стал «Снежным барсом» (награда за восхождение на самые высокие пики СССР - прим. «Бумаги» ) в 26 лет. На этом я не остановился: сейчас у меня уже не помню сколько восхождений на небольшие горы, около 50 подъемов на семитысячники и пять - на восьмитысячники, в том числе два на Эверест.

Сейчас у меня уже не помню сколько восхождений на небольшие горы, около 50 подъемов на семитысячники и пять - на восьмитысячники, в том числе два на Эверест

Самым запоминающимся за всю карьеру был, наверное, первый Эверест. Мы, петербургские альпинисты, когда только появились компании с деньгами и уже не нужно было получать разрешение на выезд за границу, очень хотели посмотреть, что это за Эверест. Но у нас не получалось найти спонсоров, чтобы заплатить огромную сумму за вход.

Тогда я старался накопить силы для Эвереста. Я мечтал об этом, работая гидом и проводя по четыре экскурсии на семитысячники в год. Я постоянно бегал кроссы, марафоны, ходил на скалодром. Слава богу, организм это запомнил. Не знаю, что было бы, если бы не эта подготовка.

Наступил 2003 год, прошло ровно 50 лет с первого восхождения на Эверест, и спонсоры нашлись. Они собрали международную команду альпинистов, дали нам необходимое снаряжение, и всё сложилось - мы поехали. Тогда же поехали еще несколько групп альпинистов. В общем, я был дико рад.

Правда, еще в начале восхождения я понял, что многие участники этой команды и других групп гораздо хуже приспосабливаются к высоте. Я поднимался туда, где они еще не навешали веревки.

Всё самое интересное началось, когда мы уже прошли акклиматизацию, поставили второй лагерь на высоте 7800 метров. У всех были кислородные баллоны, предвиделся предмуссонный период (стабильная погода, пригодная для восхождений - прим. «Бумаги» ). Оставалось только переждать в базовом лагере ураган (предшествует предмуссонному периоду - прим. «Бумаги» ), а после - поставить штурмовую палатку перед пиком.

Мы вернулись в базовый лагерь и начали смотреть в подзорную трубу. Видели, что ураган разбушевался сильнее, чем планировалось: он сметал все палатки и продовольствие, которые оставались на той высоте. Почему-то именно наш лагерь [размещенный на высоте 7800 метров] частично остался цел. Испортились лишь несколько баллонов с кислородом, повредились пара палаток. Стало понятно, что выдвигаться нужно сейчас.

Ураган разбушевался сильнее, чем планировалось: он сметал все палатки и продовольствие, которые оставались на той высоте

Было принято решение, что наша группа разделится на несколько подгрупп. Я был в той, которая выдвигалась первой. Всего в подгруппе нас было трое: два парня с кислородом, и я - без него. Нам нужно было поднять штурмовую палатку на высоте 8300 метров, принести туда газовые баллоны и еду.

Из-за того, что ребята несли кислород, большая часть продовольствия была у меня. Но за счет того, что я был без кислорода, мне удавалось двигаться быстрее. В какой-то момент я решил, что приду быстрее, найду место для лагеря и установлю всё.

Когда ребята подходили, палатка уже была готова. Мы приготовили пищу и легли спать. Напали морозы. А мне было еще холоднее: у меня нет кислорода, тепловыделение организма не работает. Поспать не удалось.

Когда наутро все выходили, я намеренно делал это последним, чтобы подольше оставаться в тепле. Но выйти пришлось, и мы пошли вверх.

На полпути к пику, отстав от всех из-за усталости, я пришел ко «второй ступени» [Эвереста] (находится на высоте 8610 метров - прим. «Бумаги» ). Это место, где горные плиты наложены друг на друга и похожи на лестницу. Люди там поднимаются на веревках. В этот раз альпинистов там внезапно оказалось больше сотни. Я понимал, что, если не предприму ничего экстраординарного, просто замерзну там насмерть.

Пропустить меня вперед все отказались: большинство этих людей были здесь на экскурсии, с гидом. Говорили, что я-то без кислорода, а у них он может закончиться (в случае если на такой высоте у человека закончится кислород, он может умереть - прим. «Бумаги» ). Мне пришлось лезть без веревки, самому, цепляясь ногами и руками. Спасало лишь то, что пик уже был виден из-под облаков.

На высоте 8700 метров я понял, что всё, совсем космос: мне не хватало энергии, чтобы следить за приборами по измерению состояния тела. То, что я раньше делал на автомате, теперь приходилось, будто роботу, просчитывать в голове: сейчас я посмотрю на руку, через пять минут - на ногу.

То, что я раньше делал на автомате, теперь приходилось, будто роботу, просчитывать в голове: сейчас я посмотрю на руку, через пять минут - на ногу

Последние 100 метров до вершины я шел сильно перегруженным: движения были настолько замедлены, что их было сложно контролировать. Я решил не останавливаться, а уже дойти и сделать, что требуется.

И я добрался. На высоте 20 наставленных друг на друга «Лахта-центров» (высота башни - 462 метра - прим. «Бумаги» ) чувствуешь себя усталым покорителем всего. Ты дышишь легко и свободно, но кажется, что не вдыхаешь живительный кислород. Пульс бешеный. Пошевелить хоть одной частью тела - преодоление себя. По ощущениям это может разве что слабо сравниться с тем, когда ты за несколько минут забежал по лестнице на какой-нибудь 40-й этаж здания с завязанным на голове мешком и хочешь остановиться, а твое тело бежит дальше.

Каким-то образом я стал первым из России, кто в тот год покорил Эверест. Красиво там: никого и ничего нет, сплошной снег. На пике я встретил прибалта, который тоже стал первым от своей страны. Мы договорились, чтобы он сфотографировал меня, а я - его. Нам обоим хотелось просто быстро запечатлеть этот момент на фото и видео и начать спуск.

Спуск был легким. Я даже встретил своих товарищей, которые отказались от восхождения из-за усталости. Ночевал я в лагере на высоте 7800 метров. Оказалось, я был единственным, кто шел без кислорода. Хороший подъем, часто припоминаю его.

После этого восхождения я отдыхал и восстанавливался дома. У меня такое строение организма, я могу это вынести: спасибо крепким бабушке и дедушке. На мое здоровье даже этот Эверест особенно не повлиял - я начал чувствовать себя только лучше.

Вообще, такой экстрим в горах помогает убить страх в обыденной жизни. Ты просто уже не можешь сильно переживать из-за сломанной машины, если сам смог подняться на высоту птичьего полета.

Сейчас интенсивность моих спортивных действий уменьшается из года в год. В большинстве случаев я хожу по классическим маршрутам в качестве гида. Мне нравится учить людей, чувствую себя прекрасно.

Тулаги - 7059 метров

Руслан Кириченко, 32 года

Мастер спорта по альпинизму

Всё начиналось, как обычно в этом деле, с любви к природе. Когда мне было лет 15, я побывал в горах на Кавказе и решил, что хочу ходить не только к подножию, но и на вершины.

Фото из личного архива

Своей целью я выбрал пик Тулаги - 7059 метров - в Гималаях. Для восхождений его открыли лишь в 2003 году. На тот момент это был один из одиннадцати непокоренных семитысячников. На него пытались попасть несколько групп альпинистов со всего мира, но долгое время ни у кого не выходило. Мы с группой какое-то время следили за этим, а потом нашли спонсора и решили попробовать сами.

С командой из четырех человек, каждый из которых на тот момент был мастером или кандидатом спорта по альпинизму, выдвинулись в сторону горы в 2013 году. Как обычно, приехали в Непал, подготовились, забрались на 6000 метров. Но один из участников заболел - пришлось уходить.

На тот момент Тулаги был одним из одиннадцати непокоренных семитысячников

Фото из личного архива

Вместо большого лагеря мы разбили туры, такие пирамидки из камней. Чтобы не потеряться, использовали электронные средства навигации. Восхождение было стандартным, как и любое другое сложное восхождение, ничего не предвещало бед. Когда мы были практически у пика Тулаги, поставили палатку, чтобы отдохнуть. Поспали и пошли дальше. Вернувшись туда же через два дня, палатки не обнаружили - только снег. Сошла лавина.

Из-за этого мы чуть не лишились всех ледовых инструментов. Пришлось копать снег, но обнаружить удалось лишь ледоруб. Решили, что этого хватит. Хватило. После этого мы за пять дней дошли до пика.

Наше восхождение было седьмой попыткой взойти на Тулаги - и первой удачной. Вся экспедиция заняла меньше месяца. По возвращении мы подготовили детальное описание своего маршрута, чтобы потом этот опыт могли повторить и другие.

Я не считаю, что, чтобы взойти туда, мне потребовалось максимально преодолеть себя - это не самый сложный пик в моей карьере. Мы просто более грамотно построили маршрут, всё просчитали и сделали это. В альпинизме немалую долю в успехе предприятия занимает тактика.

В альпинизме немалую долю в успехе предприятия занимает тактика

Я не знаю, что будет в будущем. У меня нет задачи: прекратить или не прекратить [заниматься альпинизмом]. Есть возможность - ходим в горы, нет возможности - не ходим. Для этого также нужно много денег: прилететь в другую страну, получить пермит (разрешение на восхождение на гору - прим. «Бумаги» ).

Каждый альпинист пытается минимизировать риск опасных ситуациях. Ты должен не делать глупости, а следить и за своими действиями, и за природой: за толщиной снежного покрова и ходом льдин.

Я не считаю, что альпинизм - для людей с особым устройством организма. Главное, грамотно выстраивать тренировочный процесс. Альпинизм, как и любой вид спорта, более или менее опасный для жизни, дает тебе чувство удовлетворения от сделанного. Ты получаешь удовольствие, выполнив задачу.

Один из величайших альпинистов мира и лучший в СНГ - Денис Урубко - в интервью Medialeaks рассказал о покорении Эвереста и других высот планеты, о моральном выборе на высоте выше 8 000 метров и о советском спортсмене Анатолии Букрееве, который стал героем фильма «Эверест».

Денис Урубко – российский и казахстанский альпинист, покоривший все самые высокие вершины планеты без использования кислорода. Он стал 8-ым в мире и первым в СНГ, сделавшим это.

Вы начали покорять горы в 17 лет и первые восхождения совершали в одиночку, почему?

Мне было тяжело найти взаимопонимание с другими людьми и я предпочитал действовать без каких-либо договоренностей и соглашений. Просто так было легче.

А когда вы восходили на Эверест в 2000 году (первый восьмитысячник, покоренный Денисом Урубко )?

Как раз тогда я работал в экспедиции со своим другом Симоне Морро. Я тогда уже поумнел, стал взрослее.

На Земле есть 14 высочайших вершин, которые поднимаются более чем на 8 тыс. м над уровнем моря. Их называют восьмитысячниками или «Короной Земли». По последним данным, всего 34 человека в мире смогли покорить их все. А без использования кислорода – примерно в два раза меньше. В мировом списке покорителей «Короны Земли» Денис Урубко – 15, среди тех, кто не пользовался кислородными баллонами – 8.

И ведь тоже без кислорода.

Да, конечно. Когда я только начинал в горы ходить, вершины были небольшие по высоте и поэтому там кислород не требовался. Потом, когда нагулялся в одиночку и понял, что это слишком тяжело и опасно, я попал в нужную школу, в руки инструкторов. И уже нормально готовился к альпинизму в команде.

Хотя одиночные восхождения я и сейчас практикую, в том числе и на восьмитысячниках. Это вызвано тем, что либо мне не попадается надежный напарник, либо я не считаю нужным тянуть другого человека в рискованную авантюру.

Вы сразу решили без кислорода ходить?

Не было такого решения. Я просто шел, как считал нужным. Я даже не думал о том, чтобы ходить с кислородом, потому что это неестественно, негармонично. Мне как спортсмену, как человеку который любит действовать так, как считает нужным, не прельщало ограничение свободы, связывание себя какими-то рамками и впихивать себя в кислородный баллон.

Наверное нужно много тренироваться для того, чтобы так ходить.

Конечно, все это достигается процессом подготовки. Грубо говоря, насколько ты подготовишься к проекту, бегая, качая физуху, общую выносливость, тренируясь на брусьях, турниках, сколько ты времени потратишь, настолько потом меньше времени ты отдаешь в экспедиции, чтобы акклиматизироваться и нормально войти в процесс восхождения на вершину выше 8 тыс. м. Нужно просто очень много тренироваться и тогда все будет нормально.

Что испытывает человек на такой высоте без кислорода?

Все это испытывают люди и в нормальной жизни. Например, при запредельных нагрузках: вот человек работает три дня не покладая рук, потом у него галлюцинации начинаются. Или же под наркотиками. Мне медики объясняли, что механизм воздействия алкоголя на мозг примерно такой же – он замещает в крови кислород и начинается кислородное голодание, от этого человек пьянеет. Схожие ощущения на высоте, но это не то чтобы опьянение, просто раскоординация, какие-то образы звуковые, визуальные появляются, и, конечно, общая потеря физической работоспособности. Потому что когда вместо 4 глотков воздуха дают 1, естественно, вы гораздо меньшее можете сделать.

И как долго можно находиться без кислорода на высоте в 8 тыс. м?

Я находился 4 ночи 5 дней и чувствовал, что еще могу протянуть нормально. Это зависит от подготовки. Если, например, вот вы окажитесь там, без подготовки, может полчаса просидите, а потом вас нужно будет спускать вниз.

Вы помните день когда покорили Эверест? Что вы испытывали?

Да, я помню этот день и даже описывал его в книгах и статьях. Я шел к цели долгие годы, это была мечта сердца, которую необходимо было реализовать. Я выложился весь в том рывке. Помню до сих пор внутреннее удовлетворение от того, как надежно я действовал, каким было работоспособным мое тело, как я обгонял всех клиентов, которые шли с кислородом, шерпов тех же самых. Потому что я очень много тренировался. И испытывал определенную гордость.

Когда я достиг высшей точки, то чувствовал себя нормально. Провел там больше часа и ушел просто потому что там нечего было делать, я уже сделал видео и фото. И я помню эту усталость на спуске, когда организм был обессилен. Именно из-за сильной подготовки и жесткого контроля мне удавалось все делать спокойно, безошибочно двигаться вниз и спуститься в палатку на Южном седле, несмотря на непогоду.

Сколько вы готовились в восхождению?

Два года.

Вы смотрели недавно вышедший фильм «Эверест»?

Пока не смотрел, но через неделю я планирую приехать в Рязань, и мы с женой сходим в кинотеатр.

Вы помните ту трагедию, 1996 года?

Я много об этом читал и слышал как, люди рассказывали о ней. Конечно же, я читал книгу Анатолия Букреева и Джона Кракауэра. Естественно, очень много вопросов ко всем действующим лицам этой трагедии. Но во мне живет уверенность, что Анатолий Букреев поступал очень правильно как альпинист и как гид. Его самоконтроль, умение заставлять себя действовать вопреки плохим условиямспасли жизнь нескольких людей. Он звал других помогать ему, но они закрывали палатки и говорили - я не гид, не трогайте меня. И он один шел и спасал людей. Это героические действия.

Ваша карьера пересекается с именем , вы побивали его рекорды.

Г ашербрум II - есть такая вершина восьмитысячник, Анатолий Букреев в 1997 году поставил рекорд по скоростному восхождению. Я туда пошел уже ориентируясь на его время, всегда идти за кем-то уже легче. Поэтому постарался побить рекорд и быстрее спуститься вниз. И у меня это получилось, я очень доволен.

Вы были с ним знакомы? Пересекались?

В 1994 году он привозил своих друзей из Англии или Америки, не помню уже точно, а мы, совсем молодые ребята из клуба ЦСКА, помогали этим людям совершить восхождение на вершину Мраморная стена (Тянь-Шань, 6400 м). И Анатолий Букреев был нам непонятным, незнакомым – мы молодые, дурные совсем были, в своей компании мы как-то не могли его принять, потому он был просто другой человек, другого плана. И, конечно же, это была ошибка. Потому что сейчас, оглядываясь назад, я думаю, как много нужного и важного я мог бы с этим человеком постичь.

Что-то изменилось в альпинизме с 1996 года? Если бы те трагические события случились в наше время, могло бы все быть по-другому?

Все было бы точно также. Потому что, во-первых, высота – это по-прежнему предел, где человек не может рассчитывать на помощь – на чьи-то физические усилия или с точки зрения техники. А во-вторых, человек не должен считать, что он вправе рассчитывать на такую помощь.

Анатолий Букреев был невероятно силен. Спасработы он проводил с риском для собственной жизни, тем не менее он это делал. А кто-то другой пойдет помогать человеку на такой высоте и может тоже погибнуть.

Человек, который вынужден просить о помощи – он плохо тренировался, либо недостаточно хорошо рассчитал прогноз погоды, запас кислорода. И это на самом деле аморальная ситуация, которая часто наблюдается на восхождениях выше 8 тыс. метров.

Лавина, остановка сердца, истощение, горная болезнь, отек головного мозга, переохлаждение, падение, отмораживание внутренних органов, пропал без вести – список причин смерти погибших на Эвересте можно перечислять долго. Территорию выше 8 тыс. м над уровнем моря альпинисты так и называют – зона смерти. За почти столетнюю историю восхождений на Эверест погибло уже несколько сотен человек. Тела многих по-прежнему остаются там.

Часто на большой высоте люди остаются умирать и все проходят мимо.

На Эвересте не все проходят мимо, хотя такие случаи, к сожалению, бывали. Я в принципе и как воспитанник советской школы альпинизм считаю, что человеческая жизнь – самое главное. Мы должны помогать другим, мы должны сохранять себя, чтобы наши родители и дети видели нас дома. И конечно же вершина не стоит, как говорил мой тренер Дмитрий Греков, и одного обмороженого пальца человека. Горы стоят тысячи лет и будут стоять дальше.

Я всегда считал, что самое главное – сп уститься с горы, помочь другому человеку вернуться домой. На К2 зимой я помог участнику нашей штурмовой группы. У него как раз перед экспедицией родилась дочка. А год назад я его навещал в Варшаве, и видел эту девушку, ей уже 13-14 лет, и маленького сына тоже видел, который родился совсем недавно. Он здесь, с семьей, у жены счастливые глаза. Это здорово.

На какую высоту на Эвересте можно подниматься любителям?

Любитель любителю рознь. Любитель – это тот, кто не занимается профессионально спортом, но это не значит, что он слабый спортсмен. В принципе имеет возможность подняться на Эверест любой человек. Важно, чтобы он понимал, зачем это ему нужно.

Я знал, что иду на Эверест, на вершину высотой 8848 м. А если человек надевает кислородную маску, он приходит к некой географической отметке, куда его «на поводке» приводят гиды, кислород - что угодно. Но он это сделает не своими силами. Чтобы достичь точку, под которой вы подразумеваете Эверест в таком стиле, нужно большое количество денег, удачи и немного терпения.

Вы испытываете страх при восхождении?

Конечно! Я вот на днях шел на восхождение недалеко от Бергамо, на небольшую вершинку, она давно меня привлекала. Высотой 1130 м. У нее восточный склон скальный, разрушенный, и естественно я понимал, что здесь хоть и небольшой, но риск есть. Это был страх осознанный, такой липкий, вяжущий, сковывающий движение. Важно уметь бороться ним. Как говорил великий французский альпинист Гастон Ребюффа: «Основа моей безопасности – это моя высокая техника».

А что касается страха высоты?

Страх высоты – это другое. Это когда ты стоишь на краю 10-этажного дома и боишься смотреть вниз, у тебя кружится голова. Я такого страха никогда в жизни не испытывал. Но когда идешь на Эверест, такой страх не играет роли, потому что ты там никогда не стоишь на краю пропасти, на краю отвесных скал. Ты просто идешь пешком по сравнительно простому рельефу.

В альпинизме, к сожалению, часто приходится терять напарников. Что делает альпинист? Нужно идти дальше или возвращаться?

Во-первых нужно понять, погиб человек или нет, надо попытаться помочь. У меня не хватило сил продолжать восхождение, когда мой друг Алексей Болотов погиб. Конечно очень много моих друзей погибло в горах. В любом опасном виде деятельности гибнут люди. И, конечно же, это шрамы в душе, но мы вынуждены жить с этим дальше, потому что жизнь не остановишь и надо продолжать радоваться цветам, улыбкам, детям, тому как вокруг красиво.

Почему все-таки на Эвересте не эвакуируют тела? Неужели совсем невозможно это сделать? Современные технологии не позволяют?

Нет, технологи не позволяют. Вертолеты на такой высоте не летают, да и это опасно. Вот была трагедия: два человека почувствовали, что устали – не хотим дальше лезть, и спускаться тоже долго, решили вызвать спасательный вертолет. Он прилетел и упал: погиб и пилот, и бортмеханик и один из так называемых спасаемых. Это мера ответственности и конечно же возникает риск для других людей. И поэтому когда тело лежит на высоте 8,5 тыс. м, чтобы спустить его, приходится рисковать жизнями других людей. Кроме того, есть такой фактор, как деньги. Если бы я там лежал, к примеру, и сказали бы: сейчас потратим 50 тыс. евро, чтобы тело спустить и захоронить. Да пусть лучше отдадут их моей семье, в детские дома, чем фактически кусок льда спускать с высоты.

Какие у вас дальнейшие планы?

Я сейчас совершаю много приятных восхождений по теплым скалам в хорошей компании. В то же время я тренирую молодежь, ставлю задачу объяснять, готовить к риску, учу безопасно действовать. Потому что я вижу, сколько вокруг гибнет людей просто от отсутствия школы, первоначальных знаний. Я хочу чтобы как можно больше молодых людей и девушек доставляли радость своим родителям дома.

Денис Урубко 21 раз покорял самые высокие точки планеты (рекорд в СНГ, сравнялся с Анатолием Букреевым), две из них впервые в истории зимой, прошел 4 новых маршрута и совершил скоростное восхождение на восьмитысячник Гашербрум II по следам Анатолия Букреева, побив его рекорд.

Около 2 месяцев миллионы пользователей следили за этим невероятным приключением! Два американских альпиниста и фотографа — Кори Ричардс (Cory Richards) и Эдриан Бэллинджер (Adrian Ballinger), решили подняться на Эверест без кислорода, и сделали это! Кори покорил «крышу мира», Эдриан повернул назад всего в 248 метрах от нее.

Кори и Эдриан начали восхождение со стороны Тибета. С самого начала своего приключения фотографы делились кадрами и впечатлениями в своих инстаграм-аккаунтах: шутили, рассказывали об особенностях самочувствия на высотах, под которые человеческий организм не способен адаптироваться, размышляли о том, что же толкает людей на покорение вершин.

Как рассказывают альпинисты, в течение акклиматизационного периода стало понятно, что Боллинджер подготовлен лучше, — ранее он достигал вершины Эвереста шесть раз, используя кислород. А вот Кори Ричардсу о время штурма вершины в 2012 году с Национальной географической экспедицией потребовалась медицинская помощь.

Утром 24 мая 2016 года Ричардс достиг вершины, как и предполагалось, без кислорода! Это смогли сделать всего около 200 альпинистов со всего мира. Первыми были Рейнхольд Месснер и Питер Хабелер, которые взошли на «крышу мира» без кислородных баллонов в 1978 году. Для подъема на вершину с высоты 8 300 метров до 8 848 метров Ричардсу потребовалось восемь часов.

Боллинджер повернул назад на высоте 8 600 метров. Он принял это непростое решение, поняв, что физических сил недостаточно.

Adrian Ballinger: «Я чувствую себя очень разбитым. В конце концов, я все-таки добрался до 8 600 метров без кислорода. Но я глубоко разочарован. Тем не менее, я счастлив, что у Кори всё получилось. Сейчас я думаю о том, что я мог сделать по-другому, чтобы тоже достигнуть успеха. У меня было несколько крайне тяжелых ночей перед восхождением на вершину на высоте 7800 и 8300 метров. Мне так и не удалось согреться — температура тела была слишком низкой. Когда мы начали подниматься, я знал, что увствую себя не на 100 процентов. Вопреки прогнозам погоды начался легкий ветер. Меня начала начал бить озноб, Кори заметил, что я не разговорчив, а это на меня совсем не похоже. На такой высоте бывают моменты, когда ваше тело просто говорит — „достаточно“. И вы должны его слушать. Я благодарен себе, что прислушался к внутреннему голосу и повернул назад. Спустя несколько часов мы смогли отпраздновать победу Кори! Высокий шанс на провал был одной из причин, почему я изначально хотел сделать это».

На высоте 8 600 метров Эдриан Боллинджер повернул назад

Возможно, главная ирония всей этой истории заключается именно в том, что на вершине Кори не удалось снять практически ничего. В то время как за ходом экспедиции в режиме он-лайн наблюдали миллионы подписчиков! После того как он сделал несколько размытых селфи, его телефон «умер», что стало «самым трагичным моментом приключения».

Путь к вершине и селфи Кори Ричардса на пике Эвереста. После этого его телефон выключился.

Кстати, в этом сезоне, по крайней мере 20 человек пытались подняться на Эверест без кислорода, и только пятерым из них это удалось. В том числе, это сделали две альпинистки — Carla Perez и Melissa Arnot, — они стали 7-й и 8-й женщинами, поднявшимися на Эверест без кислорода.

Один из величайших альпинистов мира и лучший в СНГ — Денис Урубко — в интервью Medialeaks рассказал о покорении Эвереста и других высот планеты, о моральном выборе на высоте выше 8 000 метров и о советском спортсмене Анатолии Букрееве, который стал героем фильма «Эверест».

Денис Урубко - российский и казахстанский альпинист, покоривший все самые высокие вершины планеты без использования кислорода. Он стал 8-ым в мире и первым в СНГ, сделавшим это.

Вы начали покорять горы в 17 лет и первые восхождения совершали в одиночку, почему?

А когда вы восходили на Эверест в 2000 году (первый восьмитысячник, покоренный Денисом Урубко)?

Как раз тогда я работал в экспедиции со своим другом Симоне Морро. Я тогда уже поумнел, стал взрослее.

На Земле есть 14 высочайших вершин, которые поднимаются более чем на 8 тыс. м над уровнем моря. Их называют восьмитысячниками или «Короной Земли». По последним данным, всего 34 человека в мире смогли покорить их все. А без использования кислорода - примерно в два раза меньше. В мировом списке покорителей «Короны Земли» Денис Урубко - 15, среди тех, кто не пользовался кислородными баллонами - 8.

И ведь тоже без кислорода.

Вы сразу решили без кислорода ходить?

Наверное нужно много тренироваться для того, чтобы так ходить.

Что испытывает человек на такой высоте без кислорода?

Все это испытывают люди и в нормальной жизни. Например, при запредельных нагрузках: вот человек работает три дня не покладая рук, потом у него галлюцинации начинаются. Или же под наркотиками. Мне медики объясняли, что механизм воздействия алкоголя на мозг примерно такой же - он замещает в крови кислород и начинается кислородное голодание, от этого человек пьянеет. Схожие ощущения на высоте, но это не то чтобы опьянение, просто раскоординация, какие-то образы звуковые, визуальные появляются, и, конечно, общая потеря физической работоспособности. Потому что когда вместо 4 глотков воздуха дают 1, естественно, вы гораздо меньшее можете сделать.

И как долго можно находиться без кислорода на высоте в 8 тыс. м?

Вы помните день когда покорили Эверест? Что вы испытывали?

Сколько вы готовились в восхождению?

Два года.

Вы смотрели недавно вышедший фильм «Эверест»?

Пока не смотрел, но через неделю я планирую приехать в Рязань, и мы с женой сходим в кинотеатр.

Вы помните ту трагедию, 1996 года?

Я много об этом читал и слышал как, люди рассказывали о ней. Конечно же, я читал книгу Анатолия Букреева и Джона Кракауэра. Естественно, очень много вопросов ко всем действующим лицам этой трагедии. Но во мне живет уверенность, что Анатолий Букреев поступал очень правильно как альпинист и как гид. Его самоконтроль, умение заставлять себя действовать вопреки плохим условиям спасли жизнь нескольких людей. Он звал других помогать ему, но они закрывали палатки и говорили — я не гид, не трогайте меня. И он один шел и спасал людей. Это героические действия.

Ваша карьера пересекается с именем Анатолия Букреева, вы побивали его рекорды.

Гашербрум II — есть такая вершина восьмитысячник, Анатолий Букреев в 1997 году поставил рекорд по скоростному восхождению. Я туда пошел уже ориентируясь на его время, всегда идти за кем-то уже легче. Поэтому постарался побить рекорд и быстрее спуститься вниз. И у меня это получилось, я очень доволен.

Вы были с ним знакомы? Пересекались?

В 1994 году он привозил своих друзей из Англии или Америки, не помню уже точно, а мы, совсем молодые ребята из клуба ЦСКА, помогали этим людям совершить восхождение на вершину Мраморная стена (Тянь-Шань, 6400 м). И Анатолий Букреев был нам непонятным, незнакомым - мы молодые, дурные совсем были, в своей компании мы как-то не могли его принять, потому он был просто другой человек, другого плана. И, конечно же, это была ошибка. Потому что сейчас, оглядываясь назад, я думаю, как много нужного и важного я мог бы с этим человеком постичь.

Все было бы точно также. Потому что, во-первых, высота - это по-прежнему предел, где человек не может рассчитывать на помощь - на чьи-то физические усилия или с точки зрения техники. А во-вторых, человек не должен считать, что он вправе рассчитывать на такую помощь.

Человек, который вынужден просить о помощи - он плохо тренировался, либо недостаточно хорошо рассчитал прогноз погоды, запас кислорода. И это на самом деле аморальная ситуация, которая часто наблюдается на восхождениях выше 8 тыс. метров.

Лавина, остановка сердца, истощение, горная болезнь, отек головного мозга, переохлаждение, падение, отмораживание внутренних органов, пропал без вести - список причин смерти погибших на Эвересте можно перечислять долго. Территорию выше 8 тыс. м над уровнем моря альпинисты так и называют - зона смерти. За почти столетнюю историю восхождений на Эверест погибло уже несколько сотен человек. Тела многих по-прежнему остаются там.

Часто на большой высоте люди остаются умирать и все проходят мимо.

На Эвересте не все проходят мимо, хотя такие случаи, к сожалению, бывали. Я в принципе и как воспитанник советской школы альпинизм считаю, что человеческая жизнь - самое главное. Мы должны помогать другим, мы должны сохранять себя, чтобы наши родители и дети видели нас дома. И конечно же вершина не стоит, как говорил мой тренер Дмитрий Греков, и одного обмороженого пальца человека. Горы стоят тысячи лет и будут стоять дальше.

Я всегда считал, что самое главное - спуститься с горы, помочь другому человеку вернуться домой. На К2 зимой я помог участнику нашей штурмовой группы. У него как раз перед экспедицией родилась дочка. А год назад я его навещал в Варшаве, и видел эту девушку, ей уже 13-14 лет, и маленького сына тоже видел, который родился совсем недавно. Он здесь, с семьей, у жены счастливые глаза. Это здорово.

На какую высоту на Эвересте можно подниматься любителям?

Любитель любителю рознь. Любитель - это тот, кто не занимается профессионально спортом, но это не значит, что он слабый спортсмен. В принципе имеет возможность подняться на Эверест любой человек. Важно, чтобы он понимал, зачем это ему нужно.

Я знал, что иду на Эверест, на вершину высотой 8848 м. А если человек надевает кислородную маску, он приходит к некой географической отметке, куда его «на поводке» приводят гиды, кислород — что угодно. Но он это сделает не своими силами. Чтобы достичь точку, под которой вы подразумеваете Эверест в таком стиле, нужно большое количество денег, удачи и немного терпения.

Эверест. Архив Д.Урубко

Вы испытываете страх при восхождении?

А что касается страха высоты?

Страх высоты - это другое. Это когда ты стоишь на краю 10-этажного дома и боишься смотреть вниз, у тебя кружится голова. Я такого страха никогда в жизни не испытывал. Но когда идешь на Эверест, такой страх не играет роли, потому что ты там никогда не стоишь на краю пропасти, на краю отвесных скал. Ты просто идешь пешком по сравнительно простому рельефу.

Нет, технологи не позволяют. Вертолеты на такой высоте не летают, да и это опасно. Вот была трагедия: два человека почувствовали, что устали - не хотим дальше лезть, и спускаться тоже долго, решили вызвать спасательный вертолет. Он прилетел и упал: погиб и пилот, и бортмеханик и один из так называемых спасаемых. Это мера ответственности и конечно же возникает риск для других людей. И поэтому когда тело лежит на высоте 8,5 тыс. м, чтобы спустить его, приходится рисковать жизнями других людей. Кроме того, есть такой фактор, как деньги. Если бы я там лежал, к примеру, и сказали бы: сейчас потратим 50 тыс. евро, чтобы тело спустить и захоронить. Да пусть лучше отдадут их моей семье, в детские дома, чем фактически кусок льда спускать с высоты.

Какие у вас дальнейшие планы?

Впервые без кислорода

"Я не более чем одинокое тяжело дышащее легкое,
плывущее над туманами и вершинами."
Рейнхольд Месснер, Эверест.

Восхождение на Эверест, высочайшую вершину мира, было несбывшейся мечтой многих десятков великих альпинистов до 1953 года, когда Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей достигли его вершины. Последующие десятилетия стали свидетелями многих "первых" свершений: первое женское восхождение, первое сольное восхождение, первый траверс, первый спуск на лыжах… Но все эти восходители полагались на использование дополнительного кислорода при совершении своих высокогорных подвигов. А можно ли было взойти на Эверест без кислорода?

Еще начиная с 1920-х годов альпинисты обсуждали за и против использования вспомогательных средств. Так, Джордж Мэллори утверждал, что "альпинист доложен полностью полагаться на свои естественные возможности, которые могут предупредить его в случае, если он попытается перешагнуть границу своих сил. Со вспомогательными средствами он подвергает себя возможности неожиданного упадка сил, если аппарат сломается." Такая философия, утверждающая, что ничто не должно стоять между альпинистом и горой, находила своих приверженцев и пятьдесят лет спустя.

В 1970-х двумя наиболее ярыми последователями этой философии были Рейнхольд Месснер и Питер Хабелер. К тому времени Месснер уже успел завоевать немного скандальную славу, совершив немалое количество эффектных восхождений в Альпах по скальным маршрутам без использования металлических крючьев. В 1974 году Месснер объединился для восхождений с Хабелером, тихим гидом из Майерхофена, разделявшим его философские взгляды. И эта пара решила приступом завоевать альпинистский мир. Они вдвоем прошли стены Маттерхорна и Эйгера в рекордное время. В 1975 они совершили выдающееся восхождение на 11-тую по высоте вершину в мире - Гашербрум, без использования дополнительного кислорода. К 1978 году они устремили свои усилия к главной цели - взойти на Эверест без кислорода.

Месснер и Хабелер быстро стали объектом критики как со стороны альпинистской общественности, так и со стороны медицинских кругов. Им прилепили ярлык "сумасшедших", которые подвергают себя риску сильно повредить свой мозг. В предыдущих эспедициях были изучены физиологические нагрузки при восхождении на Эверест; оказалось, что они являются очень экстремальными; проведенные в 1960-61 годах тесты на участниках экспедиций под руководством сэра Эдмунда Хиллари показали, что уровня кислорода на вершине Эвереста едва достаточно для поддержания организма в спокойном состоянии - а потребление кислорода восходителем при движении сильно возрастает.

Несмотря на это, Месснер и Хабелер продолжили осуществление своего плана. Они собирались добраться вместе с членами австрийской эверестской экспедиции до западного цирка, а оттуда уже совершить самостоятельное восхождение на вершину. Команды прибыли в Базовый Лагерь в марте 1978 и потратили несколько недель на организацию безопасного прохода через ледопад и установку лагерей I-V, а также подготову к восхождению.

Первую попытку Месснер и Хабелер предприняли 21 апреля. Они достигли лагеря III на склоне Лхоцзе 23 апреля. В эту ночь Хабелер почувствовал себя очень плохо, отравившись рыбными консервами. Месснер решил продолжить восхождение сам, без своего ослабленного партнера, и на следующее утро отправился дальше с двумя шерпами. Достигнув южного седла, трое восходителей неожиданно попали в ужасный шторм. В течение двух дней они пытались пересидеть бурю. Изнуренные борьбой с порванной палаткой и страдая от холода, даже Месснер позже признавался, что считал в тот момент свою затею "неисполнимой и бессмысленной". Наконец, окно в погоде позволило истощенной группе спуститься в Базовый Лагерь и восстановить силы.

Месснер и Хабелер обудили возможность еще одной попытки штурма. Хабелер даже начал подумывать об использовании кислорода, но Месснер остался тверд, заявив, что не будет прибегать к кислороду и не пойдет на восхождение с тем, кто это сделает. Он считал, что достижение как можно большей высоты без кислорода важнее, чем достижение вершины. Хабелер, не имевший возможности найти другого партнера, согласился, и эти двое опять стали командой.

Шестого мая Месснер и Хабелер отправились наверх опять. Они легко достигли лагеря III и, несмотря на глубокий свежевыпавший снег, были готовы двинуться к южному седлу на следующий день. Теперь они находились на такой высоте, когда недостаток кислорода дает себя знать. Месснер и Хабелер договорились принести два баллона кислорода в лагерь IV , на всякий случай, и условились повернуть назад, если один из них потеряет координацию или речь.

На следующий день им потребовалось всего лишь три с половиной часа, чтобы дойти до южного седла (7986м), где они провели оставшуюся часть дня и вечер. Хабелер жаловался на головную боль и то, что у него двоится в глазах на подъеме, но почувствовал себя лучше после отдыха, хотя оба альпиниста часто просыпались из своего забытья от нехватки кислорода. Они заставили себя выпить чаю в надежде, что при насыщении организма водой уменьшится эффект разреженного воздуха.

В три утра 8 мая оба проснулись, чобы отправиться на штурм вершины. У них ушло два часа только на одевание. Так как теперь каждый вдох был дорог, пара начала использовать жесты для общения. Дело двигалось медленно. Идти по глубокому снегу было очень тяжело, поэтому им пришлось лезть по более сложным скальным гребням. Им понадобилось четыре часа, чтобы добраться до лагеря V (8500м), где они остановились на получасовой отдых. Хотя погода все еще была угрожающей, они решили продолжить подъем - хотя бы до южной вершины, до которой им оставалось 260 метров по вертикали.

Месснер и Хабелер пребывали в состоянии такого истощения, какое им не приходилось испытывать ранее. Через каждые несколько шагов они облакачивались на свои ледорубы, из последних сил хватая ртом воздух. Казалось, что их легкие сейчас разорвутся пополам. Поднявшись еще немного, они стали падать на колени или даже просто ничком в снег, стараясь восстановить дыхание.

Достигнув южной вершины, двойка связалась и продолжила путь. Ветер нещадно трепал их, но впереди проглядывал кусочек чистого неба. Им оставалось набрать 88 метров по вертикали. Они подошли к ступени Хиллари и продолжили подъем, сменяя друг друга и останавливаясь на отдых три или четыре раза. На высоте 8800м они развязались, но недостаток кислорода настолько уже давал себя знать, что каждые 3 - 5 метров они падали в снег и лежали. Месснер позже говорил, что "процесс дыхания стал настольно серьезным занятием, что у нас почти не оставалось сил идти". Он описывает, что в тот момент мозг его был как будто мертв, и только его дух заставлял его продолжать ползти дальше.

Где-то между часом и двумя по полудни восьмого мая 1978 года Месснер и Хабелер совершили то, что считалось невозможным - первое восхождение на Эверест без кислорода. Месснер так описывал свои ощущуния: "В состоянии духовной абстракции, я уже более не принадлежал себе, своему зрению. Я не более чем одинокое тяжело дышащее легкое, плывущее над туманами и вершинами."

Чтобы спуститься на южное седло, Хабелеру понадобился час, а Месснеру 1час 45 минут - на это же расстояние утром у них ушло 8 часов. Два дня спустя, ликующие, они пришли в Базовый Лагерь.

Успех Месснера и Хабелера озадачил медицинское общество и заставил пересмотреть физиологию на больших высотах. В 1980 году Месснер опять вернется на Эверест, чтобы совершить успешное восхождение в одиночку - и опять без использования кислорода.