Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Фамилия "Харламов" в 60-70-е годы прошлого века была известна не только каждому жителю нашей страны, но и тысячам любителей хоккея за рубежом. Благодаря фильму «Легенда №17», вышедшему на экраны в 2013-м году, о знаменитом спортсмене, рано ушедшем из жизни, узнала и молодежь, которой в силу возраста не довелось видеть его на льду. Продюсер картины — Харламов Александр Валерьевич — сын известного хоккеиста, на долю которого в детстве выпало немало испытаний. Благодаря поддержке друзей отца и личному упорству, ему удалось преодолеть все трудности и стать успешным спортивным менеджером.

Родители

Александр Валерьевич Харламов, биография которого представлена ниже, родился в 1975 году в Москве. На тот момент его родители не были еще официально женаты, а матери Ирине Смирновой едва исполнилось 18 лет. Что касается Валерия Харламова, то в свои 27 лет он уже был признанной звездой мирового хоккея и не знал недостатка в поклонницах, которые были готовы ради него на все. Тем не менее, спортсмен сразу же влюбился в Ирину и понял, что хочет быть только с ней.

В 1976 году пара зарегистрировала брак в ЗАГСе и поселилась в доме у матери Ирины. В 1977 у них родилась дочь Бегонита, а позже молодой семье выделили квартиру на Проспекте мира.

Александр Валерьевич Харламов: ранние годы

Как и дети большинства других известных спортсменов, маленький Саша и Бегонита редко видели отца, который большую часть времени находился в поездках и тренировался день и ночь. Зато дни, которые Валерий Харламов проводил с семьей, были для брата и сестры настоящим праздником. По воспоминаниям Александра, отец старался делать все, чтобы подарить своим любимым малышам радость и компенсировать постоянные отлучки. Среди немногих ярких воспоминаний детства Александр отмечает посещения аттракционов на ВДНХ, куда любил в свободное время водить детей Валерий Харламов, а также несколько поездок с отцом для встреч «с трудящимися» и по воинским частям.

Кроме того, в доме у хоккеиста часто собирались его друзья по команде, а иногда в гости приходили Кобзон, Лещенко и Винокур, поэтому Саша с детства был знаком со многими знаменитостями.

Трагедия

Счастливое детство Саши закончилось 27 августа 1981 года. В этот день на Ленинградском шоссе, возвращаясь домой с дачи, Валерий Харламов, Ирина и их родственник Сергей Иванов попали в аварию. Машину вела которая не справилась с ее управлением на скользкой от дождя дороге. Авто вынесло на встречную полосу, где произошло столкновение с грузовиком ЗИЛ. От полученных травм все трое скончались еще до того, как прибыла помощь.

После смерти родителей

Харламов Александр Валерьевич и его сестра Бегонита остались полными сиротами в возрасте 6 и 4-х лет. Воспитание детей взяла на себя их бабушка Нина Васильевна Смирнова, которой помогала мама их отца Бегония Кармен Ориве-Абад. К сожалению, женщина не смогла смириться с утратой и умерла через 5 лет после гибели любимого сына Валерия.

Шефство над детьми друга взяли на себя Касатонов, Крутов и Фетисов. Кроме того, действенную помощь с установкой памятника на могиле хоккеиста оказал Иосиф Кобзон.

Хоккейная карьера

Харламов Александр Валерьевич, фото которого представлено ниже, еще в подростковом возрасте решил посвятить себя хоккейной карьере. Перед мальчиком с такой фамилией в спорте были открыты все двери. Сначала он играл в детско-юношеской школе ЦСКА, где дебютировал в 17 лет. В память об отце ему дали 17‑й номер. Перед первым сезоном Александра из команды ушли все основные игроки. Таким образом, самыми опытными оказались В. Буцаев и А. Коваленко, которым было по 22 года. Вскоре и они решили покинуть клуб. Хотя к молодому игроку относились снисходительно, он все же неплохо дебютировал, забив 8 шайб.

В США

В 1999 году Харламов Александр Валерьевич был приглашен в Соединенные Штаты. Там он прожил около 6 лет и достаточно успешно выступал в составе команды «Вашингтон Кэпитэлз». Однако когда контракт закончился, спортсмен решил его не продлевать и вернулся домой. На Родине Харламов-младший стал игроком столичного «Динамо», затем играл за ЦСКА, а позже — за новокузнецкий «Металлург».

Тренерская и управленческая деятельность

Закончив карьеру хоккеиста, Александр Валерьевич Харламов попробовал себя в качестве менеджера и тренера. В частности, несколько лет он работал в Вильнюсе в местном клубе «Ветра».

В марте 2006 года Александр Валерьевич занял пост председателя исполкома Профсоюза хоккеистов и тренеров. Параллельно с этим он тренировал чеховский клуб «Витязь».

С 12 сентября 2012 года Харламов является заместителем Спортивного директора хоккейного клуба ЦСКА (Москва).

Александр Валерьевич Харламов: личная жизнь

Спортсмен создал семью достаточно рано, в возрасте 22 лет. Этому предшествовали несколько лет общения с будущей женой Викой, с которой они регулярно встречались на вечеринках, устраиваемых общими знакомыми. На момент свадьбы, которая состоялась в 1997 году, невесте было 22 года. В 1998 году Александр Валерьевич Харламов, жена которого стала ему надежным тылом и товарищем, стал отцом. У хоккеиста родился сын, названный родителями Валерием в честь деда.

Молодой человек не продолжил хоккейную династию Харламовых, однако отец с детства привил ему любовь к спорту. Валерий Харламов младший окончил музыкальную школу и неплохо играет на гитаре. По свидетельству Александра, его отец также очень любил музыку и очень жалел, что у него не было времени на занятия, так как вся его жизнь с младых ногтей была посвящена хоккею.

Отношение к фильмам о Валерии Харламове

В 2008 году на экраны кинотеатров РФ вышла новая картина Ю. Стааля. Она называлась «Валерий Харламов. Дополнительное время». В ней главную роль сыграл а также снялись Ольга Красько, Дмитрий Харатьян и

Александру эта работа режиссера Юрия Стааля крайне не понравилась, и весной 2009 года в интервью «Комсомольской правде» он опроверг автобиографичность фильма и даже сообщил о своем намерении судиться с ее правообладателем. Надо сказать, что именно в этот период Харламов-сын работал на картиной, посвященной отцу, на студии Никиты Михалкова, поэтому многие увидели в его поведении личную заинтересованность в успехе собственного продюсерского проекта.

«Битва экстрасенсов»

В 2008 году Александр Харламов стал участником одного из популярных проектов ТНТ. Во время 13-го выпуска шоу «Битва экстрасенсов» участникам было предложено попытаться выяснить подробности гибели его родителей и дяди в ходе смертельной аварии, задействовав все свои сверхчеловеческие возможности. Программа вызвала большой интерес, который во многом был связан с выходом на экраны картины «Дополнительное время», напомнившей зрителям о легендарном хоккеисте, жизнь которого внезапно оборвалась в достаточно молодом возрасте.

«Легенда N 17»

Фильм по сценарию Михаила Местецкого и Николая Куликова вышел на экраны в 2013 году и получил признание специалистов как лучшая отечественная полнометражная кинокартина года. Над его созданием Харламов Александр Валерьевич работал и в качестве консультанта, и в качестве одного из продюсеров. Кроме того, он даже выступил в одной из эпизодических ролей.

Картина о Валерии Харламове понравилась и зрителям. По свидетельству критиков, она восполнила давно существующий дефицит в фильмах о герое, который является «одним из нас». Главную роль в «Легенде N 17» исполнил Данила Козловский, который в некоторых сценах появлялся на экране в настоящей куртке знаменитого хоккеиста. Кроме того, была отмечена работа как всегда великолепного Олега Меньшикова, который, по словам Татьяны Тарасовой, мастерски справился с задачей воссоздания на экране образа ее отца — одного из величайших тренеров в истории советского хоккея.

Сестра

Бегонита Харламова очень привязана к брату, так как в детстве им пришлось держаться вместе, чтобы пережить смерть родителей. Она с детства занималась художественной гимнастикой и получила звание мастера спорта. После окончания школы Бегонита продолжила образование в спортивном вузе, где получила квалификацию тренера. Она замужем и является матерью двух дочерей.

Теперь вам известно, кто такой Харламов Александр Валерьевич. Конечно, он не стал столь же популярным, как его звездный отец, однако делает все от него зависящее для популяризации спорта и хоккея в нашей стране.

Как живется наследникам Валерия Харламова? Наторжественной церемонии вручения «Харламов Трофи» об этом рассказала дочьлегендарного нападающего Бегонита.

Бегонита, уже в седьмой раз приз, названный именемвашего отца, завоевывает Александр Овечкин. Как вы относитесь к такой«традиции»?

Это говорит о том, чтоАлександр действительно лучший. Раз и игроки, и журналисты именно за негоголосуют. Тем более, что он вновь завоевал приз лучшего снайпера НХЛ. Мимоэтого тоже не пройдешь.

- Вижу, что за хоккеем вы следите.

Конечно. В первую очередьболеем за наших на чемпионате мира. НХЛ ведь в России на общедоступныхканалах не транслируют. Вот на ЦСКА,бывает, ходим всей семьей. Армейцы ведь сейчас здорово прибавили. ЧемпионыРоссии, как-никак.

- Расскажите о себе. Как живется в России наследницамвеликого Харламова.

Ох, с чего бы начать… Послетрагедии с отцом бабушка отдала нас в спорт. Меня – в художественнуюгимнастику, а брата Сашу – в хоккей. Стала мастером спорта. Потом работалатренером. Ну а затем вышла замуж. И теперь у меня две прекрасных девочки.Старшей Даше 14, а Ане – девять. Обе занимаются плаванием. Но я не хочу, чтобыони профессиональными спортсменками становились. Спорт – это все. Ему надо всюсвою жизнь отдавать. То есть либо учеба, либо тренировки. Это я по себе знаю.Поэтому пусть лучше получают образование.

Не первый раз сталкиваюсь с тем, чтопрофессиональные спортсмены не хотят для своих детей такого же спортивногобудущего.

Потому что в спорте частобывает, что после побед и взлетов ты остаешься один на один со своими травмами.Никому не нужен… И если кроме этого ты ничего делать не умеешь, как житьдальше? Нам, девочкам, еще проще – можно замуж выйти… Поэтому плавание у нас –просто здоровый образ жизни. А главное – образование. В хоккей ведь не отдашь.Вот если бы мальчики родились…

- Сейчас и девчонки шайбу гоняют!

- Нет, япротив. Есть мужские виды спорта и они должны ими оставаться.

Смотрели фильм «Легенда №17»? Много режиссер там всенаврал, как утверждают многие товарищи вашего отца по ЦСКА и сборной?

Для меня любая память оботце – это радость. Я горжусь, что о нем помнят, говорят, кино снимают… Горжусьтем, что я – Харламова. А на счет фильма – мне трудно судить. Когда родителипогибли, мне всего четыре года было. Хотя, конечно, несовпадений было много!Если даже говорить не о хоккее, а о жизни нашей семьи. Ну или про трубу эту сканатом в Чебаркуле. Конечно, отец с Гусевым никогда так не лазили там. Но всеравно фильм мне понравился. И Козловский сыграл хорошо. Он, когда приходил кнам домой, бабушка чуть в обморок не упала: «Батюшки, как вы похожи наВалеру!».

- Серьезно?! А Данила был без грима?

Без, просто зашел. ИСветлана Иванова, которая маму играла, тоже очень похожа. Бабушка ей так исказала: «Тебе бы еще росточку чуть побольше и очки – вылитая бы мама».Помните, как он в фильме к ней на балкон лезет?

- В жизни был такой случай?

Нет, хоккеисты так нерисковали. Но все равно – сняли и спасибо. Мы часто ездили на съемки. И дажепередали Козловскому папин спортивный костюм и кожаную куртку. Он в нихснимался в некоторых сценах.

- Неужели подошли по размеру?

Раньше ведь хоккеисты нетакие здоровенные были, как вот, к примеру, Саша Овечкин. Да и Данилаподкачался, чтобы на хоккеиста быть похожим.

- Есть ли у вашего отца наследники в современномхоккее или Валерий Харламов в истории только один?

- Я думаю,что свой Харламов есть в каждом поколении. Ну разве Саша Овечкин – ненаследник? Ему вся НХЛ в ноги падает! Да и другие ребята есть – Ковальчук,Малкин, Дацюк… Все они продолжают нашу хоккейную славу. А вот в поколении моегоотца Харламов остался Харламовым. И это навсегда.

Валерий Харламов

Кто изобрел хоккей? Канадцы. Кто лучше всех играет в хоккей? Канадцы. Так куда, спрашивается, катится этот мир, если какие-то русские приезжают в Канаду и выигрывают у самых лучших хоккеистов, играющих в самой сильной хоккейной лиге мира? И не просто выигрывают, а громят, разносят в пух и прах, делают из профессионалов НХЛ клоунов-любителей. Это был шок. Это было не просто поражение, а национальный позор. 2 сентября 1972 года хоккей разделился на «до» и «после». В этот день в знаменитом монреальском дворце «Форум» началась историческая Суперсерия, первые встречи сборной Советского Союза и североамериканских профессионалов. «Мы повержены русскими медведями» и «Мистер Хоккей стал товарищем» – с такими заголовками на следующий день вышли канадские газеты. В то, что русские смогут победить сборную НХЛ, не верил никто, даже их соотечественники. Некоторые советские спортивные чиновники просили хоккеистов: «Ребята, сыграйте как можете и постарайтесь не проиграть слишком крупно…» Третьяк, Петров, Михайлов, Якушев и другие развенчали страшный миф о «великих и непобедимых профессионалах». И конечно же, Харламов…

До начала Суперсерии за океаном его никто всерьез не воспринимал. Ну куда этому «малышу» против канадских защитников, каждый из которых представлял собой стокилограммовую гору мышц (как сказал писатель и сценарист Яков Костюковский, вместе с Гайдаем создавший «Операцию Ы» и «Кавказскую пленницу»: «Когда я впервые увидел Харламова на фоне могучих партнеров, его фигура олицетворяла не телосложение, а теловычитание»). Да они просто размажут его по льду в первой же атаке, как только он посмеет перейти центральную линию. А Харламов раз за разом, словно шутя, проходил сквозь строй обороны канадцев и отправлял шайбу в ворота великолепного голкипера Кена Драйдена. Вратарь канадской команды навсегда запомнил игру Харламова. «…Все позади, – писал Кен Драйден в своей книге «Хоккей на высшем уровне». – За этой игрой наблюдали сто миллионов телезрителей в Советском Союзе, несколько миллионов – в Европе, более двадцати пяти миллионов канадцев и американцев смотрели ее у себя дома. А в «Форум» пришли почти двадцать тысяч зрителей. Клянусь, что теперь все они знают, что отчество Валерия Харламова – Борисович, а Владислава Третьяка – Александрович. Все было готово для великого триумфа канадского хоккея. Но приехали русские и все испортили, показав 60 минут такой игры, какая нам никогда не снилась… Именно Харламов надломил нашу могучую команду и снял вопрос о победителе. Его голы были просто немыслимыми. Харламов – хоккейный гений, я такой игры нападающего больше не видел. Равного ему просто нет…»

«Почему я стал хоккеистом? Признаться, прежде я об этом особенно не задумывался. Но вот однажды меня попросили рассказать, как пришла любовь к хоккею, и я… я не смог ответить на этот вопрос. Просто в детстве я много времени проводил на льду. А потом в один прекрасный день в моих руках оказалась клюшка… И почему хоккеем так увлекся? В школе математика хорошо давалась, олимпиады выигрывал. Сейчас бы просто работал. Представляете, каждый вечер – свободный. А так – вечно куда-то спешишь…»

А действительно, почему он стал хоккеистом? Маленький щуплый паренек, из тех, что в дворовых компаниях называют «хиляком». Гены в хоккейном плане – тоже неподходящие. Вот футбол – это да. Отец прославленного хоккеиста занимался спортом, играл в футбол, правда, дальше заводских команд не продвинулся. И мама – испанка по рождению, а для испанцев, как известно, выше футбола в спорте ничего нет. Может быть, и стоял бы тогда в центре Мадрида или Барселоны памятник Валерию Харламову – великому испанскому футболисту. Но Валера выбрал хоккей…

Летом 1937 года из Бильбао в Ленинград отплыл пароход с детьми испанских коммунистов. Среди них была и двенадцатилетняя Арибе Аббад Хермане, которую дома уменьшительно звали Бегонита, или Бегоня. Дети Испании бежали от гражданской войны. Но и на новой родине жестокая война скоро догнала их. Бегонита оказалась в Тбилиси, где работала на авиационном заводе, и только после окончания войны смогла приехать в Москву. Она устроилась на завод «Коммунар». На том же заводе работал слесарь-испытатель Борис Харламов. Молодые люди познакомились совершенно тривиально – на танцах. Борис просто не мог не обратить внимания на ослепительную красавицу Бегоню…

Милиционеры сразу же обратили внимание на одиноко идущего по ночной Москве мужчину со странным узелком на плече. Еще бы – три часа ночи, жуткий мороз, что можно делать на улице в такое время? Подошли, попросили пройти в ближайшее отделение. Мужчина с радостью согласился. Он уже окончательно замерз, а до родного общежития еще топать и топать.

– Понимаете, – объяснял он милиционерам, – сын у меня родился, Валерием назвали, в честь Чкалова. Вот, жена в роддоме, а я домой иду…

Валерий Харламов родился в ночь с 13 на 14 января 1948 года. До роддома роженицу довезти не успели, так что Валера родился прямо в машине «скорой помощи». Мальчик был слабеньким, весил меньше трех килограммов. Еще раз повторимся – никаких предпосылок к тому, чтобы он стал хоккеистом, не было. А вот поди ж ты, как только подрос, стал на коньки. Отец часто брал Валеру с собой на соревнования заводских команд по хоккею с мячом и, чтобы сынишка не замерз, давал ему коньки. Ботинки были на несколько размеров больше, так что надевать их приходилось прямо на валенки. Но, несмотря на такую «экипировку», мальчик сразу почувствовал, что лед – это его стихия. С пятилетнего возраста Валера катался где только можно – на катке, на замерзшем пруду, на дороге, лед на которой был отшлифован колесами проезжавших автомобилей.

Казалось, парень родился в коньках, настолько уверенно он держался на льду. Как только в округе появилась хоккейная коробка, вопрос «чем занять свободное время зимой?» для Валеры перестал существовать. Коньки, клюшка – и вперед, на каток! Его охотно принимали в свои команды не только сверстники, но и ребята постарше. Валера, наверное, уже видел себя будущим Всеволодом Бобровым и мечтал, что через несколько лет он тоже будет выходить на лед в команде мастеров, забивать голы, а диктор по нескольку раз за матч будет объявлять: «Шайбу забросил Валерий Харламов!» Но на пути к мечте неожиданно встали три препятствия – испанское происхождение мамы, возраст и слабое здоровье.

В 1956 году Валера Харламов оказался в Испании. Через двадцать лет после начала гражданской войны испанцы, бежавшие от режима Франко, наконец-то получили возможность вернуться на родину. Бегонита долго сопротивлялась, не хотела бросать мужа, но голос крови все-таки победил. Мама и сын поселились в Бильбао, Валера учился в местной школе, где, помимо прочих предметов, преподавали и Закон Божий, причем в католическом варианте. Несколько месяцев Бегонита прожила в Испании, но горечь разлуки с любимым человеком заглушить так и не смогла, и вместе с сыном вернулась в Советский Союз.

И снова Москва, настоящая, а не испанская зима (когда температура ниже плюс десяти не опускается), каток и хоккей до ночи. К сожалению, Валера не отличался богатырским здоровьем, частенько болел. В 1960 году перенес ангину в тяжелой форме. Несколько недель лежал в больнице, три месяца провел в санатории. Как будто выкарабкался, но ангина дала осложнения, у мальчика обнаружили порок сердца. Какой там хоккей, если по предписанию врачей ему запрещались любые физические нагрузки! Валере не разрешалось: посещать уроки физкультуры, плавать, поднимать тяжести, ездить в пионерский лагерь и ходить в школьные походы. Ему разрешалось: ходить в школу и неспешно прогуливаться при хорошей погоде где-нибудь в парке. А в 11 лет он и гулять-то не мог – у Валеры отнялась правая рука и нога.

Мама была готова строго исполнять предписания врачей, но Борис Сергеевич Харламов думал иначе. Может быть, он не очень-то верил словам докторов, а может, не хотел, чтобы сын превратился в «тепличное растение». Так или иначе, но когда в 1962 году в Москве, на Ленинградском проспекте, открылся летний каток, он привел туда сына – записываться в хоккейную секцию.

Видимо, все-таки есть у наставников от бога чувство, которое принято называть «тренерским чутьем». Представим себе картину: полтора десятка тринадцатилетних мальчишек приходят на просмотр к Борису Петровичу Кулагину, второму тренеру легендарного ЦСКА. Среди них есть рослые сильные ребята, как будто специально созданные для хоккея, в который «играют настоящие мужчины». Но тренеру не нравятся эти парни, он всех отправляет домой и оставляет только одного, невысокого щуплого Валеру Харламова. Почему именно его, какими принципами руководствовался Борис Кулагин? Ведь знал второй тренер ЦСКА что Сам (именно так, с большой буквы) не очень-то любит низкорослых хоккеистов. «Все канадские хоккеисты – великаны по сравнению с нашими, – сказал однажды великий Анатолий Тарасов, главный тренер ЦСКА и сборной СССР. – Как же мы их победим, если наши нападающие – какие-то карлики, метр с кепкой?» Как бы там ни было, а время показало, что Борис Петрович не ошибся в своем выборе.

В то время юношеские команды ЦСКА тренировали Виталий Георгиевич Ерфилов и Андрей Васильевич Старовойтов. К ним-то и направил Валеру Борис Кулагин. Казалось бы, мечта бредившего хоккеем мальчишки сбылась – он попал в ЦСКА, пускай пока только в самую младшую команду армейского клуба. Но не тут-то было, злодейка судьба подкинула Валере новое испытание. Оказалось, что он родился на год раньше, чем нужно. Принимали-то ребят 1949 года рождения, а четырнадцатилетние, такие как Харламов, считались уже «слишком старыми». Его выручил маленький рост, благодаря которому он легко выдал себя за тринадцатилетнего. Но как же ему было стыдно врать! «Отец терпеть не может лжи, даже в «тактических» целях. Мне врать всегда запрещалось, и потому папа рассказал моим тренерам, что я обманул их, что я с сорок восьмого года. Думал, меня выгонят, но меня простили, наверное, потому, что обман мой никому вреда принести не успел: за команду сорок девятого года я ни одного официального матча не провел, а за ребят сорок восьмого выступать имел полное право. Меня оставили в команде…»

Ерфилов и Старовойтов простили Валере его наивный детский обман. Он понравился тренерам, понравился прежде всего его артистизм на льду, которому нельзя было научить. «В какой-то момент Валера прорывается с шайбой к синей линии, – вспоминал Виталий Ерфилов одну из игр молодежных команд ЦСКА и «Спартака». – На него бросаются сразу два спартаковских защитника. Оба мощные ребята, рослые, широкоплечие. Валерка рядом с ними выглядел совсем маленьким. Он затормозил перед ними. Лицо испуганное, вот-вот заплачет, уже нос наморщился. Защитники тоже остановились, любопытно все-таки посмотреть на плачущего форварда – не каждый день увидишь. Остановились они, а Валерка тут же ногами заработал, набрал скорость и объехал их. Защитники только разворачивались, а улыбающийся Харламов уже вышел один на один с вратарем и точным броском отправил шайбу в сетку».

Постепенно Валера переходил из одной возрастной группы в другую – команда мальчиков, вторая юношеская команда, первая юношеская, и вот он уже на подходе к главной команде. 22 октября 1967 года Валерий Харламов сыграл свой первый матч за команду мастеров. В Новосибирске ЦСКА выиграл у «Сибири» 6:2. Но этот матч долго оставался единственным, который Валера сыграл в составе главной команды. Юношеский уровень он уже перерос, а для выступления в команде мастеров был еще не готов. Тренеры понимали, что с Харламовым надо что-то делать: с одной стороны, ставить его в один состав рядом со звездами ЦСКА еще рано, но сидя на скамейке, без игровой практики, он мог, что называется, «зачахнуть». И Тарасов решил отправить Харламова во вторую лигу – в чебаркульскую «Звезду», армейскую команду Свердловского военного округа. Конечно, Чебаркуль, городок в Челябинской области с населением 40 тысяч человек, – это не Москва, а «Звезда» – не ЦСКА. Можно себе представить, что чувствовал Харламов (и его партнер по ЦСКА защитник Александр Гусев, отправленный в «Звезду» немного раньше). «Поедешь, чтобы не было скучно Гусеву», – мрачно пошутил Анатолий Тарасов, прощаясь с Харламовым. Но Тарасов знал, что делал, это не было ссылкой, «с глаз долой – из сердца вон». «Вы должны создавать Харламову все условия для ежедневных трехразовых тренировок, – говорил Тарасов тренеру «Звезды» Владимиру Альферу. – В календарных встречах Валерий должен проводить не менее 70 % времени на льду, независимо от того, как складывается игра». Первый матч за «Звезду» Валере не удался, но через пару недель весь Чебаркуль ходил «на Харламова». И все равно… «Радоваться особенно было нечему, – вспоминал «чебаркульский период» Харламов. – Мне девятнадцать лет, и я далек от основного состава ЦСКА. – Выступали мы с Гусевым успешно, но об этом ли я мечтал? Были моменты, когда я хотел бросить игру». Вот какое настроение было у будущего лучшего нападающего хоккея. И опять Валеру выручил Борис Кулагин. Он приехал на матч «Звезды» в Калинине, а после игры сказал Харламову и Гусеву: «Ребята, если вы будете стараться, то вас скоро вернут обратно в ЦСКА». И они старалась. За один сезон Харламов забил в ворота соперников 34 (!) шайбы. Такого в истории второй лиги советского хоккея еще не было.

И все-таки Тарасов считал, что возвращать Харламова из Чебаркуля в Москву еще рано. Говорят, что между первым и вторым тренером ЦСКА состоялся очень тяжелый и долгий разговор по поводу Харламова. Кулагин видел Валеру в деле и считал, что его нужно вернуть в ЦСКА, причем как можно быстрее. «Слабоват он еще», – долго сопротивлялся Тарасов, но все-таки сдался. А как только Анатолий Владимирович решил отозвать Валеру в ЦСКА, в Москву из Чебаркуля примчался Владимир Альфер и сразу с самолета бросился к Тарасову, со шкатулкой в подарок и бутылкой коньяка. «Анатолий Владимирович, нам осталось два матча! Хоть один выигрываем – останемся на первом месте. Оставь нам ребят на время, не отзывай». И Тарасов оставил Харламова и Гусева на несколько матчей.

8 марта 1968 года Валера приехал в Москву. На вокзале его встречал одноклассник. Школьные друзья решили отметить встречу и Международный женский день. Только сели за стол, как вдруг примчался Борис Сергеевич Харламов и сказал, что Валера должен срочно приехать на тренировку основного состава ЦСКА. Конечно же, хоккеист тотчас помчался в Ледовый дворец ЦСКА. «И началась новая жизнь. Так я стал вхож в компанию избранных, хотя еще не был «действительным членом» этой общепризнанной академии хоккея. Уже десятого марта, спустя четыре с половиной месяца после первой попытки, я снова был включен в основной состав». И вновь Харламов вышел на лед против новосибирской «Сибири». Валеру пробовали в разных тройках, он даже несколько раз подменял Анатолия Фирсова, выходя в тройке вместе с Владимиром Викуловым и Виктором Полупановым. А 23 марта в матче с «Химиком» из Воскресенска Харламов впервые вышел на лед вместе Владимиром Петровым и Борисом Михайловым. Тогда это был всего лишь эпизод…

«Хоккейная тройка – это коллектив, – говорил Валерий Харламов. – Своеобразный «производственный» коллектив. Не случайно нас называют звеном. А первое условие успешной деятельности коллектива – психологическая совместимость. Еще лучше, если дружба. Три мастера, даже очень хороших, не станут сильным звеном, если не будут понимать друг друга, уважать друг друга, исповедовать одни и те же принципы хоккея».

Естественно, что тройки и звенья не рождаются сами собой. Кто-то уходит из команды, кто-то приходит, состав постоянно меняется. Создать идеальную тройку или пятерку – одна из самых трудных задач для тренеров. Нужно учитывать массу факторов, зачастую не имеющих непосредственного отношения к хоккею. У наставников, конечно, есть свои способы определения оптимальных звеньев. Самый простой и одновременно сложный и кропотливый – раз за разом пробовать различные варианты сочетания игроков. И даже у самого великого тренера могут уйти месяцы и годы, пока, наконец-то, он скажет себе: «Да, это то, что нужно, именно эти трое будут играть вместе!»

Анатолий Тарасов никак не мог решить проблему третьего звена. В первом играл опытнейший Анатолий Фирсов и молодые, но уже успевшие стать олимпийскими чемпионами и трехкратными победителями мировых первенств Владимир Викулов и Виктор Полупанов. Были и свои шероховатости, как образно говорил Анатолий Фирсов, «иногда Полупанов дурил», но в целом тройка «А» вполне удовлетворяла Тарасова. Все было ясно и со вторым звеном, где играли олимпийские чемпионы Евгений Мишаков, Анатолий Ионов и Юрий Моисеев. А вот с третьей тройкой никак не складывалось, что ни делал Тарасов, как ни «тасовал» хоккеистов…

В середине 1960-х лидерами и ЦСКА, и сборной Союза была великолепнейшая тройка хоккейных гроссмейстеров Константина Локтева, Александра Альметова и Вениамина Александрова. Но время взяло свое, сначала ушел Локтев, затем Альметов. Новыми партнерами Александрова стали Петров и Михайлов. И вот тут начались проблемы. Каждый по отдельности был классным хоккеистом, но вместе… За долгие годы игры вместе с Локтевым и Альметовым Александров привык к тому, что партнеры понимали его с полуслова, они заранее предвидели, как Вениамин сыграет в той или иной ситуации. А Петров и Михайлов чувствовали себя неуютно в компании с прославленным асом, иногда не понимали его тонких решений на площадке. В свою очередь, Александров сердился на молодых партнеров, зачастую не мог простить им ошибки и просчеты. В конце концов, в 1968 году Вениамин Александров завершил карьеру.

И опять начались проблемы… Тарасов ставил разных игроков к Петрову и Михайлову, но тройка никак не получалась. Играют, иногда даже неплохо, забивают, но до идеала далеко. Пробовал главный тренер и Харламова, однако в первый раз игра экспериментальной тройки Тарасова не впечатлила. «Валерию пришлось поначалу туго, – рассказывал о партнерах Анатолий Фирсов. – Сколько бы ни выясняли отношения Борис и Володя с Александровым, никуда не денешься от того факта, что Вениамин учил молодых уму-разуму, подсказывал им какие-то игровые, тактические решения, раскрывал тайны хоккея. А чему мог научить новых партнеров Харламов? Валерий мог дать звену лишь одно – старательную и интересную игру, мог постараться уловить особенности действий своих товарищей и построить свою жизнь в спорте, в команде так, чтобы заслужить право именоваться равным. Он мог, наконец, внести успокоение в души еще не нашедших себя партнеров».

Говорят, что во второй раз Тарасов поставил Валерия к Петрову и Михайлову чуть ли не от безысходности, и что еще немного – и Петров с Михайловым могли, по примеру Харламова, отправиться куда-нибудь во вторую лигу, в ту же чебаркульскую «Звезду», например. И вдруг они заиграли…

«Мы очень разные. Разные во всем. Разные люди нас привлекают. Разные книги интересуют. И разные взгляды на самые серьезные да и не слишком серьезные проблемы делают нас очень несхожими. Мы много спорим. А тем более на тренировках. И особенно во время подготовительных сборов, когда живем вместе. Это только на чемпионатах мира и на Олимпийских играх я живу с другими, чаще всего с Александром Мальцевым. Но наша дружба на льду, одинаковое понимание не только принципов игры, но и – что не менее существенно – одинаковое отношение к игре помогают нам преодолевать все, что разделяет нас… Мы понимаем друг друга не с полуслова, а с полубуквы, – рассказывал Валерий. – Я знаю, что они могут предпринять в то или иное мгновение, догадываюсь об их решении, даже если они смотрят куда-то в другую сторону. Точнее говоря, я не столько знаю, сколько чувствую, что они сделают в следующую секунду, как сыграют в той или иной ситуации, и потому в то же мгновение мчусь туда, где меня ждет шайба, где, по замыслу партнера, я должен появиться. Я играл вместе со многими мастерами, в том числе и с очень большими, но ни с кем не удавалось мне добиться таких удач… Именно Володя и Борис сделали меня Харламовым».

Это была действительно уникальная тройка. И дело даже не в том, что Петров – Михайлов – Харламов очень быстро стали ведущим звеном ЦСКА и сборной СССР, а их игру стали называть хоккеем будущего. Трудно себе представить более разных по характеру людей. Веселый, остроумный Харламов, находящийся обычно в центре внимания окружающих. Его шутки со временем становились «хоккейным народным творчеством», ветераны команды пересказывали их молодым игрокам. Например, сборная как-то ехала на тренировку. Кто-то из хоккеистов увидел из окна новую «Волгу»: «Валера, смотри, хороша машина, да? Когда купишь?» Харламов с абсолютно серьезным выражением лица ответил: «Был вчера в «Детском мире». Нет моего размера…» Или диалог Харламова и писателя Якова Костюковского во время Олимпиады 1972 года в Саппоро.

– Поздравляю, Валерий Борисович!

– Что так официально?

– Ну, вы все-таки лучший бомбардир Олимпийского турнира, девять шайб забили, золотую медаль завоевали…

– Ариготе на добром слове.

– Вы уже и японский выучили?

– А здесь на стадионе только и слышишь: «Ариготе, ариготе, ариготе». Вот и мы тоже решили быть вежливыми… Вот только Гена Цыганков почему-то все время произносит: «Алиготе, алиготе».

– Все язвите, Валерий Борисович?

– Не надо так официально, по имени-отчеству… Меня так называет только известный вам тренер, когда злится на меня (Тарасов всегда переходил на «вы», когда был чем-то в высшей степени недоволен. – Авт. ), и известный мне водопроводчик, когда трешку в долг просит…

А вот его партнеры совершенно другие. Скромный и не любящий шумных компаний Борис Михайлов, немного вспыльчивый, но очень справедливый человек. «Чемпион мира по спорам», как назвал его однажды Анатолий Фирсов. И добродушный ворчун Владимир Петров, так же, как и Борис, любящий поспорить по любому поводу. «Если меня спрашивают во время учебно-тренировочного сбора, в дни зарубежной поездки, что делают сейчас, в эту минуту, Михайлов и Петров, я всегда могу ответить, не опасаясь ошибки: спорят! – вспоминал Харламов. – Это величайшие спорщики. Борис готов спорить без конца, но сильная его сторона заключается в том, что он самокритичен, умеет признавать свою ошибку, признавать правоту оппонента. В общем, я считаю, что это хорошо – постоянное стремление докопаться до истины, умение отстаивать свою точку зрения в самых яростных спорах с тренерами, руководителями клуба. Тем более, если это не переходит в упрямство. А вот Володя Петров своих промахов не признает ни за что. Он уступить не может никому и ни в чем».

В этой тройке Валерий был самым младшим, на два года моложе Владимира и на четыре – Бориса. Но очень быстро именно Харламов стал ее лидером, мозговым центром. Однако он не подавлял партнеров, не заслонял их. Каждый органично вписывался в тройку, органично дополняя своих товарищей и позволяя еще больше раскрыть и без того огромный талант.

Когда Валерий говорил, что именно Петров и Михайлов сделали его тем Харламовым, которого считали лучшим хоккеистом мира, это были не просто слова, дежурная дань уважения своим партнерам. Банальное «один в поле не воин» как нельзя лучше подходит именно к хоккею. Будь ты хоть суперталантом, если партнер тебя не понимает, если не чувствует, что ты сделаешь в следующую секунду, если, в конце концов, не отомстит за тебя и не даст сдачи слишком грубому сопернику, то тогда грош цена всем твоим талантам. Конечно, Харламов, благодаря своему дарованию, все равно стал бы «звездой», но вряд ли без Петрова и Михайлова он так стремительно ворвался бы на хоккейный небосклон. Его взлет действительно был просто потрясающим. Судите сами, в октябре 1967 года перворазрядник Валерий Харламов играл свой первый и единственный в том сезоне матч за ЦСКА, а затем отправился во вторую лигу. Весной следующего года его вернули в ЦСКА, где он стал чемпионом СССР. В том же году Харламова включили в состав сборной СССР. В декабре 1968 года на международном турнире на приз газеты «Известия» тройка Петров– Михайлов – Харламов стала лучшей в составе второй сборной Союза, а весной 1969 года уже в составе первой команды они отправились на чемпионат мира в Стокгольм. В Швеции Харламова (который до сих пор был перворазрядником) признали одним из самых ярких игроков советской команды, он выиграл чемпионат мира и, перепрыгнув через одну ступеньку, сразу стал заслуженным мастером спорта. И это в двадцать лет…

Нужны ли хоккею, как и любому другому виду спорта, новые таланты? Странный, казалось бы, вопрос. Конечно, нужны. Но не все так однозначно. В своей книге «Хоккей грядущего» Анатолий Тарасов рассказал такую историю.

«Мой коллега, тренер хоккейной команды, немолодой уже человек, бросил в сердцах:

– Черт бы побрал эти таланты! Лучше бы их и не было. Вот где они у меня сидят, – и тренер выразительно похлопал ребром ладони по шее.

У него в команде произошла неприятность – молодой одаренный форвард, надежда и гордость тренера, нагрубил на тренировке своему наставнику, обругал товарищей по звену и в довершение ко всему ушел с занятия. Опытный педагог был крайне возмущен: слишком уж многое позволяет себе этот молодой талант».

Далее Анатолий Владимирович признался, что он и сам пережил немало горьких минут «благодаря» выдающимся хоккеистам. В советские времена существовал стереотип, что наши команды – это всегда коллектив единомышленников, «бесстрашные ледовые дружины», готовые вместе в едином порыве бороться за победу. Конечно же, это не так. Между тренерами и игроками постоянно происходили конфликты, и порой весьма серьезные. Но только не с Харламовым. Валерий работал с такими разными по характеру наставниками, как Тарасов, Бобров, Альфер, Кулагин, Чернышев, Локтев, однако ни с одним из них не ссорился. Даже тогда, когда был категорически не согласен с тренером, не понимал и не принимал его решений…

К началу 1972 года звено Петров – Михайлов – Харламов прочно закрепилось в роли лидеров ЦСКА и сборной СССР. И вдруг Тарасов решил расформировать эту «супертройку». Это решение Главного вызвало у всех, прежде всего у игроков самой «петровской» тройки, шок. Как же так, лучшее звено советского, а то и мирового хоккея, трехкратные чемпионы мира, больше не будут играть вместе?! Ведь это то же самое, что резать курицу, несущую золотые яйца! «Как мы с Михайловым это восприняли? А как может чувствовать себя человек, у которого отрубают палец?» – сказал Владимир Петров, когда его спросили о решении Тарасова. Так почему же великий тренер так поступил?

«В хоккейной пятерке всегда два защитника и три нападающих». Тактика и стратегия хоккея постоянно менялись, но этот постулат долго казался абсолютно незыблемым. Однако для Анатолия Владимировича в хоккее не существовало никаких абсолютных истин, каких-то «священных коров», которых ни в коем случае нельзя трогать. И вот Тарасов решил опробовать новую «систему» (с тех пор название «система» закрепилось за подобным построением пятерки). На площадке появился центральный защитник («стоппер»), основной задачей которого было бороться за шайбу на пятачке, самом ответственном участке обороны. По углам располагались два полузащитника. И нападающих в «системе» теперь было два, а не три. Тарасов считал, что левый и правый форварды получат больший оперативный простор, чем при схеме с центральным нападающим.

Может быть, тарасовская «система» и хороша, да только в ней не было места «петровской» тройке. Наверное, тогда между партнерами первый раз возникло недопонимание. Владимир и Борис думали, что Валера не стремился отстоять перед тренером их тройку, легко согласился на реорганизацию. Ведь его новыми партнерами стали великие Фирсов и Викулов, да плюс к ним два суперзащитника – Александр Рагулин и Геннадий Цыганков. А к Петрову и Михайлову вместо Харламова пришел Юрий Блинов, игрок, безусловно, талантливый, но еще молодой и неопытный. Михайлов и Петров даже не думали скрывать свое отношение к таким перестановкам, откровенно злились на Тарасова. Анатолий Владимирович, конечно, мог приказать по-военному, мол, выполнять мою команду и без разговоров (ведь Тарасов, кроме всего прочего, был полковником, а Петров с Михайловым – лейтенантами), но он понимал, что ребятам действительно тяжело и нужно действовать по-другому. «Неужели, – говорил Тарасов, – вы с вашим опытом, мастерством, трудолюбием, работоспособностью, доброжелательным отношением к молодым не сможете вырастить еще одного Харламова? Вам же все по плечу…» Тарасов бил точно в цель, в конце концов Петров и Михайлов прониклись желанием доказать всем, что и без Валерия могут сыграть не хуже и сделать из Блинова настоящего мастера. И они добились своего. Юрий стал открытием того сезона, играл просто блестяще, стал олимпийским чемпионом и получил звание заслуженного мастера спорта.

А Харламов, понятное дело, в такой компании играть плохо просто не мог. «Хоккейные университеты» Фирсова и Викулова сделали из него настоящего аса, гроссмейстера игры. И все-таки он хотел играть с Петровым и Михайловым. «Тот сезон был для меня удачным. Не только потому, что мы стали в Саппоро олимпийскими чемпионами. Новая пятерка хорошо играла весь сезон – весной нашей микрокоманде вручили приз, присуждаемый редакцией газеты «Труд» самому результативному трио в союзном чемпионате. Но если бы меня спросили тогда, где хочу я играть – в новом звене или в прежнем, я бы не колебался. Конечно же, с Петровым и Михайловым! Только с ними! И пусть эти слова не покажутся обидными Фирсову или Цыганкову, Викулову или Рагулину. Я благодарен замечательным мастерам за все мои университеты. Я восхищен ими, но разве предосудительна верность первой любви?»

1972-й – особенный год не только для Валерия, но и для всего советского хоккея. Сборная СССР выиграла Олимпийские игры в Японии. Затем в отставку неожиданно подали Анатолий Тарасов и второй тренер сборной Аркадий Иванович Чернышев. Им на смену пришли легендарный Всеволод Бобров и Николай Пучков. Дебют новых тренеров оказался не слишком удачным – впервые с 1963 года сборная СССР не выиграла чемпионат мира. В Праге сильнее оказались хозяева турнира, дважды переигравшие нашу команду. Но главным событием того памятного года стала знаменитая Суперсерия…

Советская сборная встретилась с канадскими хоккеистами впервые еще в 1954 году, когда наша команда дебютировала на мировом первенстве в Стокгольме. До того канадцы, даже любительские команды, не испытывали серьезных проблем, играя с европейскими хоккеистами. Но первая встреча между сборной СССР и клубом «Линдхорст Моторс» (тогда Канаду на чемпионатах мира представляли любительские клубы) закончилась убедительной победой советских хоккеистов со счетом 7:2. Были и поражения, и все же довольно долго сохранялась общая тенденция – наши любители гораздо сильнее канадских. Но в том-то и дело, что речь шла о любителях, а вот бороться на равных с профессионалами – это казалось несбыточной мечтой. Хотя еще в 1957 году Анатолий Тарасов побывал на тренировках заокеанских профи и, скажем так, в обморок от увиденного не упал. «Разница была колоссальной, – рассказывал Тарасов. – Но не в уровне подготовки, а в отношении друг к другу. Я просмотрел их занятие «от и до» и не припомню другого такого случая, когда бы записывал так много и так быстро. Они же постояли на нашем занятии всего минут пять и только смеялись над нашими хоккеистами. Что ж, я был очень рад, что эти самодовольные люди так и не поняли, что мы делаем». Тарасов уже тогда был готов сражаться с профессионалами, однако советское спортивное руководство по-прежнему не давало разрешения на встречи. «Они большие, они сильные, они умеют играть в хоккей так, как нашим и не снилось», – рассуждали чиновники. И только весной 1972 года, во время чемпионата мира в Праге, наконец-то удалось договориться о проведении серии встреч между советской сборной и командой, составленной из лучших игроков Национальной хоккейной лиги. Четыре матча должы были пройти в Канаде, четыре – в Москве.

«Суперсерия-72 – это всеобщее хоккейное помешательство, ее обсуждали и гуляющие во дворе дети, и стоящие в очередях бабушки, – вспоминал игрок сборной СССР Евгений Зимин. – Люди знали наперечет всех канадцев, не говоря уже о наших игроках. В то время жить в СССР и остаться вне хоккея было невозможно». За матчами СССР – Канада с невероятным интересом следили и в Европе, особенно в Швеции и Чехословакии, куда заокеанские профи также собирались приехать. Не было и недостатка в прогнозах. Предсказатели разделились на два лагеря: оптимисты полагали, что советская команда сможет оказать канадцам достойное сопротивление, хотя, безусловно, серию проиграет. Пессимисты же считали, что предстоящие матчи никакого спортивного интереса не преставляют – это будет «избиение младенцев», канадцы без труда, одной левой, победят русских хоккеистов. «Эти парни быстры, однако они носятся по льду сломя голову, как будто за ними гонится разъяренный пчелиный рой, – разглагольствовал журналист газеты «Глоб энд мэйл» Дик Бедоуз. – Русские умеют точно пасовать, но они всегда опаздывают, как их поезда на великой Транссибирской дороге. Вячеслав Старшинов – хороший нападающий, а Юрий Блинов – неплохой защитник. Но никто при всем желании не спутает Старшинова с Фрэнком Маховличем или Виком Хэдфилдом, а Брэд Парк съест Блинова, словно сладкоежка пирог с черникой». Дик Бедоуз почему-то решил ввести в статью о хоккее кулинарную тему и продолжал в том же духе: «Запомните! Мы победим во всех восьми матчах. А если Советы выиграют хотя бы одну встречу, я съем эту статью вместе с их знаменитым борщом. P.S. Уважаемый редактор, позаботьтесь, чтобы сметана была под рукой».

2 сентября 1972 года на утренней тренировке советские хоккеисты увидели на льду своих будущих соперников. Конечно, канадцы произвели сильное впечатление на наших игроков, особенно на молодых. Они, казалось, летали по площадке, а шайбы после их бросков перемещались со сверхзвуковой скоростью. «У нас до тренировки оставалось еще какое-то время, – рассказывал Владислав Третьяк. – Сидим на трибуне, притихли, смотрим. Каждый думает: ну и ну, достанется нам…» А вечером премьер-министр Канады Пьер-Эллиот Трюдо сделал символическое вбрасывание, которое разыграли Владимир Викулов и Фил Эспозито. И началось…

«Какого черта они тут делают?! Мы съедим русских медведей живьем!» – кричали трибуны. Уже на 30-й секунде матча канадцы открыли счет. Фрэнк Маховлич мощно бросил по воротам Владислава Третьяка, вратарь отразил бросок, но «наехавший» на пятачок огромный Фил Эспозито разбросал защитников и с лета вогнал шайбу в сетку. Через шесть минут за воротами Третьяка снова зажегся красный свет: Бобби Кларк выиграл вбрасывание, отпасовал Полу Хендерсону, который точным броском сделал счет 2:0. Канадцы уже начали хоронить советскую команду – после второй шайбы в «честь» наших хоккеистов под сводами «Форума» заиграл похоронный марш. На советских тренеров жалко было смотреть – казалось, что сбудутся самые мрачные прогнозы и сборная СССР с треском проиграет матч. Но такое обескураживающее начало, как это ни странно, сыграло на руку нашим хоккеистам. Канадцы окончательно уверовали в свою победу, а ведь матч, по сути дела, только начался. Последовала молниеносная комбинация, и оставшийся совершенно один на пятачке Евгений Зимин сократил разрыв в счете. Через несколько минут канадцы пропустили новую «оплеуху». Владимир Петров забросил шайбу в тот момент, когда сборная СССР играла в меньшинстве. А второй период стал «бенефисом» Владислава Третьяка и Валерия Харламова.

Хотя тренеры «кленовых листьев» не слишком серьезно относились к нашим хоккеистам, перед началом серии они все-таки прислали своих наблюдателей на товарищеский матч сборной СССР и ЦСКА. Надо же хотя бы посмотреть, что из себя представляют эти русские. И что же они увидели? Прежде всего – молодого вратаря сборной, который в тот вечер умудрился пропустить целых девять шайб. Неизвестно, знали ли заокеанские специалисты, что на следующий день у Третьяка должна была состояться свадьба и в тот момент он совершенно не думал о хоккее, но вскоре канадские газеты написали: «Третьяк очевидно еще очень молод, чтобы противостоять нападающим из НХЛ. В трудных ситуациях он теряется, проявляет нерешительность. Вратарь – это самое слабое звено в советской команде». Третьяка хоть как-то отметили, а на Харламова вообще не обратили никакого внимания. Ну не укладывался Валерий в традиционные представления канадцев об идеальном нападающем!

И вот эти два чуть ли не самых слабых, как считали канадцы, игрока в сборной СССР фактически и решили судьбу матча. Третьяк творил в воротах чудеса, отражал броски такой силы, от которых другой вратарь оказался бы в сетке вместе с шайбой. А Харламов… Знаменитые канадские защитники просто не знали, как против него играть, что можно противопоставить его проходам и филигранной обводке. «Вот я здесь, а вот меня нет», что можно сделать с нападающим, который только что был у тебя перед глазами, а через мгновение оказывался за твоей спиной и мчался к воротам? Во второй двадцатиминутке Валерий дважды забил шайбу в ворота канадского вратаря Кена Драйдена. В начале третьего периода «кленовые листья», сократив счет до 3:4, на некоторое время отодвинули надвигающуюся катастрофу, но затем были окончательно смяты. На один гол канадцев наши хоккеисты ответили четырьмя шайбами и в итоге 7:3, более чем убедительная победа сборной СССР.

После игры кто-то из канадских тренеров предложил Харламову за миллион долларов перейти в НХЛ. «Без Петрова и Михайлова согласиться на переход не могу», – отшутился Валерий Харламов. Канадцы знаменитого харламовского юмора не поняли: «О’кей, никаких проблем. Они получат столько же, мы берем всю вашу тройку!» Зато наши хоккеисты с юмором отнеслись к «жертве советского хоккея» Дику Бедоузу. Надо отдать должное канадскому журналисту – он, как истинный джентльмен, сдержал свое слово. Вечером Дик пришел в гостиницу к советским спортсменам, чтобы прилюдно съесть свою злополучную статью, в которой он опрометчиво предрекал разгромное поражение советской сборной. «Ну что, может, пожалеем его?» – предложил Харламов. И хоккеисты разрешили Бедоузу накрошить небольшую часть газеты в борщ и в таком виде съесть это «изысканное» блюдо.

Харламова возвели в ранг «суперзвезды», его признали лучшим игроком советской сборной. Об этом говорили все – тренеры, игроки, журналисты, простые болельщики. Но лучше всего о «признании» Харламова свидетельствовала та «охота», которую устроили канадцы на семнадцатый номер сборной СССР во время матчей в Москве. Защитники Рон Эллис и Бобби Кларк изо всех сил старались сломать Валерия и, к сожалению, добились своего. Именно тогда Николай Озеров произнес свою знаменитую фразу: «Такой хоккей нам не нужен!»

Победа есть победа, и все же в первом матче на советских хоккеистов сработал «эффект неожиданности» и излишняя самоуверенность канадцев. В следующей встрече профи взяли реванш, выиграв в Торонто 4:1. Да и в целом канадцы выиграли серию, хотя еще за 34 секунды до конца последнего матча в Москве счет был равным – 5:5. При таком исходе встречи сборная СССР благодаря лучшей разнице шайб становилась победителем серии. Но Пол Хендерсон, оставленный без присмотра на пятачке, получил пас от Фила Эспозито и протолкнул шайбу в ворота. «Я помню, как забил решающий гол в серии за 34 секунды до конца, – вспоминал Хендерсон. – Этот бросок стал звездным часом для меня, благодаря этой шайбе меня до сих пор помнят, и думаю, будут помнить еще долго».

Формально наши хоккеисты проиграли Суперсерию. Но они победили, победили долго существовавшее мнение, что никто в мире не может играть на равных с канадскими профессионалами. Харламов, Третьяк и другие доказали всему миру, что играть в хоккей могут не только в Канаде…

Среди множества историй, рассказанных Валерием Якову Костюковскому, есть и такая:

«Звонит у меня однажды телефон. Снимаю трубку… Незнакомая девушка. Спрашивает:

– Это квартира Харламова?

– А можно его самого?

– Он сам слушает.

– Ой, это вы!.. Здравствуйте! Я хочу вам сказать: вы единственный, кто мне нравится.

– Как игрок?

– Нет, как мужчина… Я даже влюблена в вас.

– Очень мило.

– Сколько вам лет, Валерий?

– Двадцать девять.

– Многовато, но для мужчины не страшно…

– А вам сколько?

– Шестнадцать.

– Что – большая разница?.. Ничего, я акселератка… И потом в шестнадцать даже официально регистрируют…

– Но у меня и жена есть…

– Да? Я не знала… Тогда у меня к вам просьба…

– Слушаю.

– Дайте мне телефон Лутченко…»

Это, конечно, анекдот. Если уж влюблялись в Харламова… так влюблялись. Вряд ли кто-то из хоккеистов, в том числе и партнер по ЦСКА и один из лучших друзей Валерия Владимир Лутченко, пользовался такой бешеной популярностью у слабого пола, как Харламов. Как и любому другому молодому человеку, Валерию нравилось внимание и любовь женщин. Монахом-отшельником он, конечно, не был и многим отвечал взаимностью. «Поклонниц у него было море, – вспоминал Борис Сергеевич Харламов. – Но к свадьбе дело не шло. Только с Ириной серьезно…»

Об истории знакомства Валерия Харламова и Ирины Смирновой можно было бы снять фильм или даже телесериал. Итак, сюжет. 19-летнюю москвичку Ирину Смирнову подруга пригласила в ресторан отметить день рождения. В том же ресторане гуляла веселая мужская компания. Что обычно происходит, когда рядом оказываются молодые люди и звучит хорошая музыка? Правильно, танцы. Ирину пригласил невысокий черноволосый парень, представившийся Валерием. На нем был кожаный пиджак и кепка. «Такие обычно носят таксисты», – подумала Ирина. Они весь вечер провели вместе, а после Валерий предложил Ирине подвезти ее до дома. «Точно таксист», – подумала девушка, когда молодой человек распахнул перед ней дверь новенькой «Волги».

Мама Ирины, Нина Васильевна, сначала не очень-то обрадовалась, когда дочь рассказала о знакомстве в ресторане. «А шашечки на его «Волге» были?» – спросила она. «Не знаю, я не обратила внимания». – «Ой, дочка, неизвестно еще, какой он таксист…»

Через несколько недель Нина Васильевна попросила Ирину показать ей кавалера: «Я хочу знать, с кем встречается моя дочь». – «Но он боится к нам приходить». – «Тогда покажи мне его на улице, так чтобы он ничего не заметил».

Показ состоялся в сквере у Большого театра, где молодые люди договорились встретиться. Валерий терпеливо ждал возле машины, а в это время мама с дочкой разглядывали его из-за кустов. «Все-таки я должна с ним поговорить», – не выдержала Нина Васильевна. «Если ты это сделаешь, я уйду из дома», – неожиданно взорвалась обычно спокойная и тихая Ирина. «Кто же он такой?» – долго мучилась Нина Васильевна. А когда узнала, что жених дочери – известный хоккеист, обрадовалась. А вот Валерий как огня боялся знакомства с будущей тещей, и это человек, который на площадке никогда не избегал борьбы с самыми жесткими защитниками. «Первой вошла Ирина, – вспоминала Нина Васильевна. – И сразу, с порога, почему-то ко мне:

– Мама, ты только на него не кричи, а то он сильно тебя боится.

А я думаю: боже упаси, чего это я кричать должна, хоть бы у них все сложилось. Вошел Валера с детской коляской, здоровается. А я вдруг говорю:

– Вот вы какой! Дай-ка я за тебя подержусь!

– А я думал, вы меня с восьмого этажа сбросите, – рассмеялся он».

В мае 1975 года Валерий и Ирина поженились, а 23 сентября у них родился сын Александр. Через два года у Харламовых родилась дочка, которую в честь бабушки назвали Бегонитой.

Нетрудно догадаться, что Саша пошел по стопам отца. Кататься на коньках он научился едва ли не раньше, чем ходить. «Ира мне по телефону жаловалась, – рассказывал Валерий. – Сашка с этим хоккеем совсем не отдыхает, только вы начинаете играть, он надевает свои «Бауэр» и два с половиной часа гоняет с шайбой по комнате, с сестренкой даже некогда повозиться. Потом Сашке дали трубку: «Папа, – говорит, – не надо больше в хоккей по телевизору играть, приезжай домой – со мной поиграешь!»

Четыре года назад у Александра и его жены Виктории родился сын и на свете появился еще один Валерий Харламов. Пока рано говорить о том, какой путь изберет в этой жизни внук легендарного хоккеиста. Но кто знает, а вдруг Валерий Александрович Харламов выйдет на лед, забьет шайбу и екнет в груди у тех болельщиков, которым посчастливилось видеть игру семнадцатого номера ЦСКА и сборной СССР, когда диктор по стадиону объявит: «Шайбу забросил Валерий Харламов»…

Чемпион Олимпийских игр, неоднократный чемпион мира и СССР, кавалер орденов Трудового Красного Знамени и «Знак Почета». Каких только титулов не было у Харламова! Но было у него еще одно звание, неофициальное, но самое, наверное, почетное – «народный хоккеист Советского Союза». Когда болельщики собирались на игру, то говорили не «пойдем на хоккей» или «пойдем на ЦСКА», а «пойдем на Харламова». И вдруг, весной 1976 года по Москве поползли страшные слухи – якобы Харламов разбился в автокатастрофе, а вместе с ним погибли его товарищи по команде Александр Якушев и Геннадий Цыганков. Вскоре даже объявились «очевидцы» аварии. Потом, правда, выяснилось, что Якушева и Цыганкова в машине не было, а Валерий и Ирина «отделались» тяжелыми травмами…

Трагедии наших дней Валерий ФИЛАТОВ. Валерий ЗАПАШНЫЙ За последние три года (2001–2004) в России покончили с собой сразу двое известных цирковых артистов, представлявших знаменитые цирковые династии. Первым в этом списке был Валерий Филатов – цирковой дрессировщик, один из

Валерий ХАРЛАМОВ Легендарный советский хоккеист ходил в холостяках почти до тридцатилетного возраста. Когда его самого спрашивали почему, он обычно отшучивался: «Хотел найти одну-единственную». Такая девушка повстречалась на его пути только в 1975 году, когда Харламову

ХАРЛАМОВ Валерий ХАРЛАМОВ Валерий (хоккеист ЦСКА (1967–1981), сборной СССР (1969–1981), чемпион СССР (1968, 1970–1973, 1975, 1977–1981), чемпион мира (1969–1971, 1973–1975, 1978–1979), чемпион Европы (1969–1970, 1973–1975, 1978–1979), чемпион Олимпийских игр (1972, 1976); погиб в автокатастрофе 27 августа 1981 года на 34-м году