Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Бианки Виталий
Приключения Муравьишки

ВИТАЛИЙ БИАНКИ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ МУРАВЬИШКИ

Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, – а там, на земле, его родной муравейник чуть виден. Муравьишка сел на листок и думает: "Отдохну немножко – и вниз". У марвьев ведь строго: только солнышко на закат – все домой бегут. Сядет солнце, – муравьи все ходы и выходы закроют – и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй. Солнце уже к лесу спускалось. Муравей сидит на листке и думает: "Ничего, поспею: вниз ведь скорей". А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки. Несется листок через лес, через реку, через деревню. Летит Муравьишка на листке, качается – чуть жив от страха. Занес ветер листок на луг за дедервней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб. Лежит и думает: "Пропала моя головушка! Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров – сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно, – хоть землю кусай". Смотрит Муравей: рядом Гусеница – Землемер лежит. Червяк червяком, только спериди – ножки и сзади – ножки. Муравьишка говорит Землемеру: – Землемер, Землемер, снеси меня домой! У меня ножки болят. – А кусаться не будешь? – Кусаться не буду. – Ну садись, подвезу. Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к мередним приставил, хвост – к голове. потом вдруг встал во весь рост, да так и лег на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нем росту, и опять в дугу скрючился. так и пошел, так и пошел землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх

конец ознакомительного фрагмента

З алез Муравей на берёзу. Долез до вершины, посмотрел вниз, а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.

Муравьишка сел на листок и думает:

«Отдохну немножко - и вниз».

У муравьёв ведь строго: только солнышко на закат - все домой бегут. Сядет солнце, - муравьи все ходы и выходы закроют - и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.

Солнце уже к лесу спускалось.

Муравей сидит на листке и думает:

«Ничего, поспею: вниз ведь скорей».

А листок был плохой: жёлтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.

Несётся листок через лес, через реку, через деревню.

Летит Муравьишка на листке, качается - чуть жив от страха.

Занёс ветер листок на луг за деревней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.

Лежит и думает:

«Пропала моя головушка. Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров - сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно, хоть землю кусай».

Смотрит Муравей: рядом Гусеница-Землемер лежит. Червяк червяком, только спереди - ножки и сзади - ножки.

Муравьишка говорит Землемеру:

Землемер, Землемер, снеси меня домой!

У меня ножки болят.

А кусаться не будешь?

Кусаться не буду.

Ну садись, подвезу.

Муравьишка вскарабкался на спинку к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к передним приставил, хвост - к голове. Потом вдруг встал во весь рост, да так и лёг на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нём росту, и опять в дугу скрючился. Так и пошёл, так и пошёл землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.

Не могу больше! - кричит. - Стой! А то укушу!

Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался. Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги, как ходули, между ног голова качается.

Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.

Ну что ж, садись, подвезу.

Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезть до коленки, а с коленки вниз спускаться Пауку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.

Начал Паук свои ходули переставлять - одна нога тут, другая там; все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идёт Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука. Да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.

Остановился Паук.

Слезай, - говорит. - Вот Жужелица бежит, она резвей меня.

Слез Муравьишка.

Жужелка, Жужелка, снеси меня домой!

У меня ножки болят.

Садись, прокачу.

Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у неё ровные, как у коня.

Бежит шестиногий конь, бежит, не трясёт, будто по воздуху летит.
Вмиг домчались до картофельного поля.

А теперь слезай, - говорит Жужелица. - Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.

Пришлось слезть.

Картофельная ботва для Муравьишки - лес густой. Тут и со здоровыми ногами - целый день бежать. А солнце уже низко.

Вдруг слышит Муравьишка: пищит кто-то:

А ну, Муравей, полезай ко мне на спину, поскачем.
Обернулся Муравьишка - стоит рядом Жучок-Блошачок, чуть от земли видно.
- Да ты маленький! Тебе меня не поднять.

А ты-то большой! Лезь, говорю.

Кое-как уместился Муравей на спине у Блошака. Только-только ножки поставил.
- Влез?

Ну влез.

А влез, так держись.

Большачок подобрал под себя толстые задние ножки, - а они у него, как пружинки складные, - да щёлк! - распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит.

Щёлк! - на другой. Щёлк! - на третьей.

Так весь огород и отщёлкал до самого забора.

Муравьишка спрашивает:

А через забор можешь?

Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.

Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой!

У меня ножки болят.

Садись на загривок.

Сел Муравьишка Кузнечику на загривок. Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись у него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустились на землю.

Стоп! - сказал Кузнечик. - Приехали.

Муравьишка глядит вперёд, а там река: год ней плыви - не переплывёшь.
А солнце ещё ниже.

Кузнечик говорит:

Через реку и мне не перескочить: очень уж широкая. Стой-ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.

Затрещал по-своему, глядь - бежит по воде лодочка на ножках.

Подбежала. Нет, не лодочка, а Водомерка-Клоп.

Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.

Ладно, садись, перевезу.

Сел Муравьишка. Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху. А солнце уж совсем низко.

Миленький, шибче! - просит Муравьишка. - Меня домой не пустят.

Можно и пошибче, - говорит Водомер.

Да как припустит! Оттолкнётся, оттолкнётся ножками и катит-скользит по воде, как по льду. Живо на том берегу очутился.

А по земле не можешь? - спрашивает Муравьишка.

По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и гляди-ка: впереди-то лес. Ищи себе другого коня.

Посмотрел Муравьишка вперёд и видит: стоит над рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!

Гляди, - говорит Водомер, - вот тебе и конь ползёт.

Видит Муравьишка: ползёт мимо Майский Хрущ - тяжёлый жук, неуклюжий жук. Разве на таком коне далеко ускачешь? Всё-таки послушался Водомера.

Хрущ, Хрущ, снеси меня домой. У меня ножки болят.

А ты где живёшь?

В муравейнике за лесом.

Далеконько… Ну что с тобой делать? Садись, довезу.

Полез Муравьишка по жёсткому жучьему боку.

Сел, что ли?

А куда сел?

На спину.

Эх, глупый! Полезай на голову.

Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жёстких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевёрнутые корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются:
тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.

Стал Жук пыхтеть, надуваться: «Уф, уф, уф!» Будто мотор заводит.

Дяденька, - просит Муравьишка, - поскорей! Миленький, поживей!

Не отвечает Жук, только пыхтит:

Уф, уф, уф!

Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали.

Жжж! Тук-тук-тук!.. - поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх - выше леса.

Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило.

Жжж! Тук-тук-тук! - несётся Жук, буравит воздух, как пуля.

Мелькнул под ним лес - и пропал.

А вот и берёза знакомая, и муравейник под ней.

Над самой вершиной берёзы выключил Жук мотор и - шлёп! - сел на сук.

Дяденька, миленький! - взмолился Муравьишка. - А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.

Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жёсткими корытцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.

Подумал и говорит:

А уж как тебе вниз спуститься - не знаю.

Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.

Глянул Муравьишка вниз, а там под самой берёзой его дом родной.

Глянул на солнышко: солнышко уже по пояс в землю ушло. Глянул вокруг себя: сучья да листья, листья да сучья.

Не попасть Муравьишке домой, хоть вниз головой бросайся!

Вдруг видит: рядом на листке Гусеница-Листовёртка сидит, шёлковую нитку из себя тянет, тянет и на сучок мотает.

Гусеница, Гусеница, спусти меня домой! Последняя мне минуточка осталась, - не пустят меня домой ночевать.

Отстань! Видишь, дело делаю: пряжу пряду.

Все меня жалели, никто не гнал, ты первая!

Не удержался Муравьишка, кинулся на неё, да как куснёт!

С перепугу Гусеница лапки поджала, да кувырк с листа - и полетела вниз.

А Муравьишка на ней висит - крепко вцепился. Только недолго они падали: что-то их сверху - дёрг!

И закачались они оба на шёлковой ниточке: ниточка-то на сучок была намотана.

Качается Муравьишка на Листовёртке, как на качелях. А ниточка всё длинней, длинней, длинней делается: выматывается у Листовёртки из брюшка, тянется, не рвётся.

Муравьишка с Листовёрткой всё ниже, ниже, ниже опускаются. А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы-выходы закрывают.

Все закрыли - один, последний, вход остался. Муравьишка с Гусеницы кувырк - и домой!

Тут и солнышко зашло.

Рассказ Приключения муравьишки. Бианки Виталий

Залез Муравей на берёзу. Долез до вершины, посмотрел вниз, а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.

Муравьишка сел на листок и думает:

«Отдохну немножко – и вниз».

У муравьёв ведь строго: только солнышко на закат – все домой бегут. Сядет солнце, – муравьи все ходы и выходы закроют – и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.

Солнце уже к лесу спускалось.

Муравей сидит на листке и думает:

«Ничего, поспею: вниз ведь скорей».

А листок был плохой: жёлтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.

Несётся листок через лес, через реку, через деревню.

Летит Муравьишка на листке, качается – чуть жив от страха.

Занёс ветер листок на луг за деревней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.

Лежит и думает:

«Пропала моя головушка. Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров – сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно, хоть землю кусай».

Смотрит Муравей: рядом Гусеница Землемер лежит. Червяк червяком, только спереди – ножки и сзади – ножки.

Муравьишка говорит Землемеру:

– Землемер, Землемер, снеси меня домой!

У меня ножки болят.

– А кусаться не будешь?

– Кусаться не буду.

– Ну садись, подвезу.

Муравьишка вскарабкался на спинку к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к передним приставил, хвост – к голове. Потом вдруг встал во весь рост, да так и лёг на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нём росту, и опять в дугу скрючился. Так и пошёл, так и пошёл землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.

– Не могу больше! – кричит. – Стой! А то укушу!

Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался. Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук Сенокосец шагает: ноги, как ходули, между ног голова качается.

– Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.

– Ну что ж, садись, подвезу.

Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезть до коленки, а с коленки вниз спускаться Пауку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.

Начал Паук свои ходули переставлять – одна нога тут, другая там; все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идёт Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука. Да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.

Остановился Паук.

– Слезай, – говорит. – Вот Жужелица бежит, она резвей меня.

Слез Муравьишка.

– Жужелка, Жужелка, снеси меня домой!

У меня ножки болят.

– Садись, прокачу.

Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у неё ровные, как у коня.

Бежит шестиногий конь, бежит, не трясёт, будто по воздуху летит.

Вмиг домчались до картофельного поля.

– А теперь слезай, – говорит Жужелица. – Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.

Пришлось слезть.

Картофельная ботва для Муравьишки – лес густой. Тут и со здоровыми ногами – целый день бежать. А солнце уже низко.

Вдруг слышит Муравьишка: пищит кто то:

– А ну, Муравей, полезай ко мне на спину, поскачем.

Обернулся Муравьишка – стоит рядом Жучок Блошачок, чуть от земли видно.

– Да ты маленький! Тебе меня не поднять.

– А ты то большой! Лезь, говорю.

Кое как уместился Муравей на спине у Блошака. Только только ножки поставил.

– Ну влез.

– А влез, так держись.

Большачок подобрал под себя толстые задние ножки, – а они у него, как пружинки складные, – да щёлк! – распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит. Щёлк! – на другой. Щёлк! – на третьей.

Так весь огород и отщёлкал до самого забора.

Муравьишка спрашивает:

– А через забор можешь?

– Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.

– Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой!

У меня ножки болят.

– Садись на загривок.

Сел Муравьишка Кузнечику на загривок. Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись у него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустились на землю.

– Стоп! – сказал Кузнечик. – Приехали.

Муравьишка глядит вперёд, а там река: год ней плыви – не переплывёшь.

А солнце ещё ниже.

Кузнечик говорит:

– Через реку и мне не перескочить: очень уж широкая. Стой ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.

Затрещал по своему, глядь – бежит по воде лодочка на ножках.

Подбежала. Нет, не лодочка, а Водомерка Клоп.

– Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.

– Ладно, садись, перевезу.

Сел Муравьишка. Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху. А солнце уж совсем низко.

– Миленький, шибче! – просит Муравьишка. – Меня домой не пустят.

– Можно и пошибче, – говорит Водомер.

Да как припустит! Оттолкнётся, оттолкнётся ножками и катит скользит по воде, как по льду. Живо на том берегу очутился.

– А по земле не можешь? – спрашивает Муравьишка.

– По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и гляди ка: впереди то лес. Ищи себе другого коня.

Посмотрел Муравьишка вперёд и видит: стоит над рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!

– Гляди, – говорит Водомер, – вот тебе и конь ползёт.

Видит Муравьишка: ползёт мимо Майский Хрущ – тяжёлый жук, неуклюжий жук. Разве на таком коне далеко ускачешь? Всё таки послушался Водомера.

– Хрущ, Хрущ, снеси меня домой. У меня ножки болят.

– А ты где живёшь?

– В муравейнике за лесом.

– Далеконько… Ну что с тобой делать? Садись, довезу.

Полез Муравьишка по жёсткому жучьему боку.

– Сел, что ли?

– А куда сел?

– На спину.

– Эх, глупый! Полезай на голову.

Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жёстких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевёрнутые корыта, а из под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.

Стал Жук пыхтеть, надуваться: «Уф, уф, уф!» Будто мотор заводит.

– Дяденька, – просит Муравьишка, – поскорей! Миленький, поживей!

Не отвечает Жук, только пыхтит:

– Уф, уф, уф!

Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали.

– Жжж! Тук тук тук!.. – поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх – выше леса.

Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило.

Как помчал Хрущ – у Муравьишки даже дух захватило.

– Жжж! Тук тук тук! – несётся Жук, буравит воздух, как пуля.

Мелькнул под ним лес – и пропал.

А вот и берёза знакомая, и муравейник под ней.

Над самой вершиной берёзы выключил Жук мотор и – шлёп! – сел на сук.

– Дяденька, миленький! – взмолился Муравьишка. – А вниз то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.

Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жёсткими корытцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.

Подумал и говорит:

– А уж как тебе вниз спуститься – не знаю.

Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.

Глянул Муравьишка вниз, а там под самой берёзой его дом родной.

Глянул на солнышко: солнышко уже по пояс в землю ушло. Глянул вокруг себя: сучья да листья, листья да сучья.

Не попасть Муравьишке домой, хоть вниз головой бросайся!

Вдруг видит: рядом на листке Гусеница Листовёртка сидит, шёлковую нитку из себя тянет, тянет и на сучок мотает.

– Гусеница, Гусеница, спусти меня домой! Последняя мне минуточка осталась, – не пустят меня домой ночевать.

– Отстань! Видишь, дело делаю: пряжу пряду.

– Все меня жалели, никто не гнал, ты первая!

Не удержался Муравьишка, кинулся на неё, да как куснёт!

С перепугу Гусеница лапки поджала, да кувырк с листа – и полетела вниз.

А Муравьишка на ней висит – крепко вцепился. Только недолго они падали: что то их сверху – дёрг!

И закачались они оба на шёлковой ниточке: ниточка то на сучок была намотана.

Качается Муравьишка на Листовёртке, как на качелях. А ниточка всё длинней, длинней, длинней делается: выматывается у Листовёртки из брюшка, тянется, не рвётся.

Муравьишка с Листовёрткой всё ниже, ниже, ниже опускаются. А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы выходы закрывают.

Все закрыли – один, последний, вход остался. Муравьишка с Гусеницы кувырк – и домой!

Тут и солнышко зашло.

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Виталий Бианки
Приключение Муравьишки (сборник)

© Бианки В. В., насл., 2016

© ООО Издательство «Родничок», 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

Сова

Сидит Старик, чай пьёт. Не пустой пьёт – молоком белит. Летит мимо Сова.

– Здоро́во, – говорит, – друг!

А Старик ей:

– Ты, Сова, – отчаянная голова, уши торчком, нос крючком. Ты от солнца хоронишься, людей сторонишься, – какой я тебе друг!

Рассердилась Сова.

– Ладно же, – говорит, – старый! Не стану по ночам к тебе на луг летать, мышей ловить, – сам лови.

А Старик:

– Вишь, чем пугать вздумала! Утекай, пока цела.

Улетела Сова, забралась в дуб, никуда из дупла не летит.

Ночь пришла. На стариковом лугу мыши в норах свистят-перекликаются:

– Погляди-ка, кума, не летит ли Сова – отчаянная голова, уши торчком, нос крючком?

Мышь Мыши в ответ:

– Не видать Совы, не слыхать Совы. Нынче нам на лугу раздолье, нынче нам на лугу приволье.

Мыши из нор поскакали, мыши по лугу побежали.

А Сова из дупла:

– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы худа не вышло: мыши-то, говорят, на охоту пошли.

– А пускай идут, – говорит Старик. – Чай, мыши не волки, не зарежут тёлки.

Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут, землю роют, шмелей ловят.

А Сова из дупла:

– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: все шмели твои разлетелись.

– А пускай летят, – говорит Старик. – Что от них толку: ни мёду, ни воску, – волдыри только.

Стоит на лугу клевер кормовистый, головой к земле виснет, а шмели гудят, с луга прочь летят, на клевер не глядят, цветень с цветка на цветок не носят.

А Сова из дупла:

– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: не пришлось бы тебе самому цветень с цветка на цветок переносить.

– И ветер разнесёт, – говорит Старик, а сам в затылке скребёт.

По лугу ветер гуляет, цветень наземь сыплет. Не попадает цветень с цветка на цветок, – не родится клевер на лугу; не по нраву это Старику.

А Сова из дупла:

– Хо-хо-хо, Старик! Корова твоя мычит, клеверу просит, – трава, слышь, без клеверу, что каша без масла.

Молчит Старик, ничего не говорит.

Была Корова с клевера здорова, стала Корова тощать, стала молока сбавлять; пойло лижет, а молоко всё жиже да жиже.

А Сова из дупла:

– Хо-хо-хо, Старик! Говорила я тебе: придёшь ко мне кланяться.

Старик бранится, а дело-то не клеится. Сова в дубу сидит, мышей не ловит. Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут. Шмели на чужих лугах гуляют, а на стариков луг и не заглядывают. Клевер на лугу не родится. Корова без клеверу тощает. Молока у коровы мало. Вот и чай белить Старику нечем стало.

Нечем стало Старику чай белить, – пошёл Старик Сове кланяться:

– Уж ты, Совушка-вдовушка, меня из беды выручай: нечем стало мне, старому, белить чай.

А Сова из дупла глазищами луп-луп, ножищами туп-туп.

– То-то, – говорит, – старый. Дружно не грузно, а врозь хоть брось. Думаешь, мне-то легко без твоих мышей?

Простила Сова Старика, вылезла из дупла, полетела на луг мышей ловить.

Мыши со страху попрятались в норы.

Шмели загудели над лугом, принялись с цветка на цветок летать.

Клевер красный стал на лугу наливаться.

Корова пошла на луг клевер жевать.

Молока у коровы много.

Стал Старик молоком чай белить, чай белить – Сову хвалить, к себе в гости звать, уваживать.

Лис и Мышонок

– Мышонок, Мышонок, отчего у тебя нос грязный?

– Землю копал.

– Для чего землю копал?

– Норку делал.

– Для чего норку делал?

– От тебя, Лис, прятаться.

– Мышонок, Мышонок, я тебя подстерегу!

– А у меня в норке спаленка.

– Кушать захочешь – вылезешь!

– А у меня в норке кладовочка.

– Мышонок, Мышонок, а ведь я твою норку разрою.

– А я от тебя в отнорочек – и был таков!

Хвосты

Прилетела Муха к Человеку и говорит:

– Ты хозяин над всеми зверями, ты всё можешь сделать. Сделай мне хвост.

– А зачем тебе хвост? – говорит Человек.

– А затем мне хвост, – говорит Муха, – зачем он у всех зверей, – для красоты.

– Я таких зверей не знаю, у которых хвост для красоты. А ты и без хвоста хорошо живёшь.

Рассердилась Муха и давай Человеку надоедать: то на сладкое блюдо сядет, то на нос ему перелетит, то у одного уха жужжит, то у другого. Надоела, сил нет! Человек ей и говорит:

– Ну, ладно! Лети ты, Муха, в лес, на реку, в поле. Если найдёшь там зверя, птицу или гада, у которого хвост для красоты только привешен, можешь его хвост себе взять. Я разрешаю.

Обрадовалась Муха и вылетела в окошко.

Летит она садом и видит: по листу Слизняк ползёт. Подлетела Муха к Слизняку и кричит:

– Отдай мне твой хвост, Слизняк! Он у тебя для красоты.

– Что ты, что ты! – говорит Слизняк. – У меня и хвоста-то нет: это ведь брюхо моё. Я его сжимаю да разжимаю, – только так и ползаю. Я – брюхоног.

Прилетела к речке, а в речке Рыба и Рак – оба с хвостами.

Муха к Рыбе:

– Отдай мне твой хвост! Он у тебя для красоты.

– Совсем не для красоты, – отвечает Рыба. – Хвост у меня – руль. Видишь: надо мне направо повернуть – я хвост вправо поворачиваю. Надо налево – я влево хвост кладу. Не могу я тебе свой хвост отдать.

Муха к Раку:

– Отдай мне твой хвост, Рак!

– Не могу отдать, – отвечает Рак. – Ножки у меня слабые, тонкие, я ими грести не могу. А хвост у меня широкий и сильный. Я как шлёпну хвостом по воде, так меня и подбросит. Шлёп, шлёп – и плыву, куда мне надо. Хвост у меня вместо весла.

– Отдай мне твой хвост, Дятел! Он у тебя для красоты только.

– Вот чудачка! – говорит Дятел. – А как же я деревья-то долбить буду, еду себе искать, гнёзда для детей устраивать?

– А ты – носом, – говорит Муха.

– Носом-то носом, – отвечает Дятел, – да ведь и без хвоста не обойдёшься. Вот гляди, как я долблю.

Упёрся Дятел крепким, жёстким своим хвостом в кору, размахнулся всем телом да как стукнет носом по суку – только щепки полетели!

Муха видит: верно, на хвост Дятел садится, когда долбит, – нельзя ему без хвоста. Хвост ему подпоркой служит. Полетела дальше. Видит: Оленуха в кустах со своими оленятами. И у Оленухи хвостик – маленький, пушистый, беленький хвостик. Муха как зажужжит:

– Отдай мне твой хвостик, Оленуха!

Оленуха испугалась.

– Что ты, что ты! – говорит. – Если я отдам тебе свой хвостик, так мои оленятки пропадут.

– Оленяткам-то зачем твой хвост? – удивилась Муха.

конец ознакомительного фрагмента

Внимание! Это ознакомительный фрагмент книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента ООО "ЛитРес".