• Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

    Сорок лет назад, 1 августа 1976 года, пилот Формулы-1 Ники Лауда попал в страшную аварию на Нюрбургринге. Его болид загорелся, австриец получил серьезные ожоги, повредил легкие, впал в кому на 4 дня, но уже через 40 дней участвовал в гонках. В том сезоне он хотел победить своего главного соперника — британца Джеймса Ханта.. Марины Максимовой.

    Стиль у Ханта и Лауды был абсолютно разный, но друг друга они уважали


    Авария была действительно страшной. Это произошло на знаменитой трассе в Германии, причем именно на «северной петле», которая получила прозвище «Зеленый ад». Невероятное множество сложнейших поворотов, большая длина круга, непростой профиль полотна дороги и большой перепад высот делали трассу необычайно опасной. 1 августа в день гонки пошел сильный дождь, и Лауда предложил гонщикам бойкотировать Гран-при. Но его идею не поддержали — среди тех, кто хотел выехать на трассу несмотря ни на что был Джеймс Хант. Увы, Лауда не зря волновался, на втором круге у него, предположительно, отказала задняя подвеска, болид ударился в заграждение. Сзади ехал еще один гонщик Бретт Лангер, его машина врезалась в автомобиль австрийца и протащила ее еще метров сто, после чего Ferrari австрийца загорелась. Но Лангер смог быстро выбраться, а вот Лауду зажало внутри кокпита обломками.


    Итальянский гонщик Артуро Мерцарио был одним из первых, кто оказался на месте аварии и помог достать австрийца из горящей машины. В книге «Моя судьба» Лауда позже писал, что именно итальянец спас ему жизнь. «На фотографиях и других записях видно насколько беспомощны были маршалы без огнеупорной одежды. Как другие гонщики — Ги Эдвардс, Бретт Лангер, Харальд Эртль — пытались меня спасти. И с каким презрением к смертельной опасности мой настоящий спаситель Артуро Мерцарио бросился в пламя и расстегнул ремни». В первые минуты после аварии и даже после того, как Лауду удалось вытащить из горящего болида, он был в сознании и даже пытался встать. Однако в больнице он потерял сознание, а потом впал в кому. Он получил ожоги лица, головы и рук первой и третьей степени, а продукты горения повредили ему легкие. Он пришел в себя на четвертый день. А дальше события развивались неожиданно.

    Эти гонщики подходили к смерти так близко, насколько это было возможно


    В сезоне Формулы-1 1976 года австриец лидировал в личном зачете, однако на пятки ему наступал британец Джеймс Хант — его друг и его соперник. В фильме «Rush» («Гонка» в российском прокате) упоминается интересный факт: в юности Хант и Лауда вместе снимали квартиру и были друзьями. Но затем увлечение гонками сделало их соперниками. Пожалуй, в истории Формулы-1 не было соперников со столь разными стилями, характерами, жизненной философией. Британец Хант сразу привлекал к себе внимание, несмотря на то, что он талантливый гонщик, его слава в первую очередь была связана с его имиджем.

    Он был красив, атлетически сложен, любил женщин, причем многих, он мог закурить, едва выйдя из болида, не скрывал, что употребляет наркотики, алкоголь — в большом количестве, был завсегдатаем шумных вечеринок, жил на широкую ногу. Нашивка на его гоночном костюме гласила: «Секс — завтрак чемпионов».


    Ники Лауда был целеустремленным, немногословным, разумность была его принципом, его еще называли «мрачным педантом». Он не отличался высоким ростом или фигурой Геракла. Он жесткий человек — это могут подтвердить люди, которые работали с ним. Сценарист фильма «Гонка» Питер Морган в одном из интервью посетовал, что его роль было интересно, но сложно писать. Однако в чем ему было не отказать так это в упорстве и фантастической силе воли. Через 44 дня после аварии он выступал на Гран-При Италии. «В сущности, мне очень помог мой талант управлять эмоциями с помощью трезвых рассуждений», — объяснял Лауда в своей книге.

    Через 44 дня после аварии Лауда вышел на старт на Гран-при Италии


    В Формуле-1 были громкие соперничества знаменитых пилотов: Жиль Вильнев и Дидье Пирони, Айртон Сенна и Ален Прост, Марк Уэббер и Себастьян Леб, теперь это Нико Росберг и Льюис Хэмилтон. Однако противостояние именно Ханта и Лауды считается самым жестким в истории «Больших призов». Эти гонщики шли на все, чтобы вырвать победу друг у друга. Тогда говорили, что они подходили к смерти так близко, насколько это было возможно. Хотя кто-то считает это чертой «золотого века» в Королевских гонках. Абсолютно разные тактики, тем не менее, привели обоих к чемпионскому титулу, хотя и в разные годы. Хант безрассудно «давил на газ», а Лауда фанатично тренировался и испытывал болиды. Это не мешало пилотам ладить в обычной жизни — за пределами автодромов.


    Чемпион 1975 года Ники Лауда из команды Scuderia Ferrari считался лидером следующего сезона. Он выиграл большую часть гонок в первой половине 1976 года. Страшная авария на Гран-при Германии сместила его с первой строчки. В лидеры вышел Джеймс Хант, который только недавно перешел в McLaren. Несмотря на тяжёлые травмы, Лауда вернулся за руль болида уже через несколько недель, и вступил в спор за титул. Судьба чемпионства решилась в последней гонке сезона на Гран-при Японии. Перед стартом пошёл сильный дождь, как и в августе на Нюрбургринге, и Лауда, проехав два круга, неожиданно для всех добровольно сошел с дистанции из-за практически нулевой видимости. Чемпионский титул завоевал Хант — с отрывом всего в одно очко. Для британца этот титул стал единственным, а австриец потом еще дважды занимал первую строчку личного зачета в Формуле-1.

    Ники Лауда - легендарный автогонщик из Австрии. Чемпион Формулы-1. После окончания карьеры гонщика стал комментатором и директором гоночной команды.

    Ранняя карьера

    Австрийский гонщик родился 22 февраля 1949 года. С раннего детства увлёкся автомобильными гонками. Став совершеннолетним, гонщик купил место в команде March, которая считалась одной из самых успешных команд Формулы-2. Родителям не понравились намерения сына, они отказались оказывать ему финансовую помощь. Но выдающиеся результаты позволили молодому пилоту пробиться в Формулу-1.

    Формула-1

    В 1971 году он дебютировал в Формуле-1 в составе команды March. Однако их автомобили оказались недостаточно мощными для конкурентной борьбы в гонках. Ник отдал последние деньги на вступление в команду BRM. Он сумел показать себя, но и этого оказалось недостаточно. Гонщик погряз в долгах и даже думал о самоубийстве. Но его бывший напарник по команде порекомендован Ника команде Ferrari. В скором времени начальник Ferrari пригласил пилота в команду.

    В первой же гонке австриец оправдал надежды и пришёл к финишу вторым. На четвёртой гонке он сумел завоевать свою первую победу, которая стала для команды большой неожиданностью. За первый сезон гонщик показал блестящие результаты и тем самым завоевал доверие среди команды. В 1975 году автогонщик выиграл множество гонок, несколько раз поднимался на подиум. Все эти победы сделали его чемпионом мира.

    Авария

    В следующем сезоне он продолжал побеждать, выиграл почти все гонки. Но вскоре, на очередном Гран При в Германии, пилота ждала неудача. Сразу после старта Ники потерял управление, автомобиль врезался в ограждение, а двигатель загорелся. Затем в него врезался ещё один участник, Ники оказался зажат в пылающей кабине. Его с трудом смогли вытащить оттуда, и немедленно отправили в госпиталь. Ожоги были настолько сильны, что австриец впал в кому.

    Возвращение

    Оправившись после жутких ожогов, он вернулся в Формулу. Но до прежних успехов ему было далеко. На Гран При Японии пилот прекратил участие в гонке из-за плохих погодных условий. Это окончательно испортило его репутацию в команде. В последнем сезоне он стал чемпионом, после чего перешёл в Brabham. В 1978 году он выиграл две гонки и по итогам чемпионата стал четвёртым. В следующем году из-за ненадёжности болида смог набрать всего лишь несколько очков. После чего решил сделать перерыв.

    Около четырёх лет Ники занимался бизнесом. В конце 1982 года его пригласили на тесты команды McLaren. Он отлично показал себя и обеспечил себе место. Показывал неплохие результаты, а в 1985 году выиграл свой третий чемпионский кубок. На этой ноте пилот решил завершить свою гоночную карьеру.

    Niki Lauda Net Worth, Salary, Cars & Houses

    Estimated Net Worth 43 million Dollar
    Celebrity Net Worth Revealed: The 55 Richest Actors Alive in 2019!
    Yearly Salary N/A
    SURPRISING: The 10 Best Salaries in Television!
    Product Endorsements Meclaren
    Colleagues Michael Schumacher & Clay Regazzoni

    Houses

    Cars

      Lotus Evropa
    MUST READ: 10 Whopping Homes & Cars Of Celebrities That Will Amaze You!

    Niki Lauda: Wife, Dating, Family & Friends

    Niki Lauda with beautiful, cute, kind, Wife Birgit Wetzinger
    Who is Niki Lauda dating in 2019?
    Relationship status Married (Since 2008)
    Sexuality Straight
    Current Wife of Niki Lauda Birgit Wetzinger
    Ex-girlfriends or ex-wives Marlene Knaus
    Has any kids? Yes, father of: Mathias, Max, Lucas, Mia, Christoph
    Will the marriage of Austrian celebrity & driver Niki Lauda and current Wife, Birgit Wetzinger survive 2019?

    Names of father, mother, kids, brothers & sisters.

    Friends

    Skin, Hair & Eye color

    This friendly enigmatic talented celebrity & driver originating from Vienna, Austria has a chubby body & oval face type.


    Hair color Bald
    Hair type Straight
    Hair Length bold
    Hairstyle alternative
    Distinct feature smile
    Skin Tone/Complexion Type I: Light skin
    Skin Type Normal
    Beard or Mustache Beardless
    Eye color Blue
    Does Niki Lauda smoke? No, never
    CAUGHT SMOKING: The 60 Most Shocking Celebrity Smokers!

    Height, Weight, Body Measurements, Tattoos & Style

    Height 176 cm
    Weight 74 kilo Clothing style alternative
    Favorite colors blue
    Feet size N/A
    Does Niki Lauda have a tattoo? No

    Does Niki Lauda have official Social Media profiles?

    «Когда я очнулся в больнице, я услышал, как врачи обсуждают: "Если мы дадим ему кислород, он умрет". Хм, интересное замечание. Я умру. Потом только какие-то обрывки – хорошо запомнил я только этот момент.

    Спустя 10 лет я встретил того же доктора в Хоккенхайме и спросил его, что же на самом деле тогда со мной произошло. Он ответил: "Ты на какое-то время остался в сознании и не сдался, решив заснуть". Так делают многие люди, когда дело идет совсем плохо – они просто вырубаются. И врачи уже не могут достучаться до пациентов. "Тебе помогло то, что мы говорили с тобой". В этом был главный секрет. Я оставался в сознании и пытался следовать их указаниям. Для меня тогда было очевидно – единственный способ остаться в живых, это если врачи смогут что-то сделать. Сам я сделать ничего не мог.

    Ко мне привели священника. Я тогда не мог ничего видеть, только слышал. У меня в горле была трубка, поэтому говорить и даже кивать мне было непросто. Медсестра спросила: "Тебе нужен священник?" Но зачем он мне? "Чтобы совершить последнее причастие", – продолжила она. Я никогда раньше не имел дела со священниками, подумал я, но решил, что если наверху кто-то и есть, то почему бы не использовать эту возможность. Я кивнул. Но после этого ничего не произошло. Священник думал, что я без сознания, и просто стоял рядом и двигал руками. А потом ушел. А я-то думал, что он будет говорить со мной, как делала медсестра. Но он просто коснулся моего плеча, совершил причастие и ушел. Я подумал, ну как же так! Меня тогда это сильно задело. Вот теперь, сказал я себе, я точно останусь в живых. Это так сильно меня расстроило, что заставило мозг работать, а мое сознание – следовать инструкциям врачей.

    Лечить легкое было просто ужасно. Врачи сказали, что просто кислород мне не поможет. Но если поместить прямо в легкое трубку и попытаться высосать оттуда все обгоревшие частицы, кусочки пластика, это может помочь восстановиться. Этот метод только изобрели и никогда раньше не использовали. Конечно, я был готов делать все, что мне скажут. Но, добавили они, очень важно помнить: чем чаще это делать, тем быстрее получится восстановиться.

    Они опускали трубку в легкое и высасывали оттуда все. Когда это происходит, легкое полностью сжимается. Дышать невозможно. У тебя нет воздуха, и ты начинаешь паниковать. Это было очень больно и просто ужасно. Но спустя полчаса после первой процедуры я сказал: "Давайте повторим". "Нет-нет, – ответил доктор, – слишком рано. Подожди. Ты можешь от этого умереть". Потом я делал это так часто, как только мог. Спустя три дня я понял, что выживу.

    Через пять-шесть дней после того, как починили мое легкое, меня отправили в другую больницу для трансплантации кожи. Мне пересадили кожу на лбу, на макушке и нижнее веко правого глаза. Они взяли кожу с моей ноги и пересадили на голову – обычная операция.

    Проснувшись, я обнаружил, что лежу на больничной койке, сверху на меня светят лампы, а мои руки крепко привязаны. Рядом сидела медсестра и читала книгу. Мой первый вопрос после пробуждения был такой: "Что вы тут делаете?" – "Я слежу, чтобы вы не трогали свое лицо. Потому что если вы к нему прикоснетесь, вся операция пойдет насмарку". Поэтому меня и привязали – чтобы я случайно не коснулся кожи, когда сплю.

    Потом, когда мне стало лучше, я начал вставать. Другая медсестра – более приветливая, чем первая – спросила: "Хотите посмотреть в зеркало?" Она подняла меня с кровати, привела в туалет и поставила перед зеркалом. Мои глаза были закрыты. Она сказала: "Попробуйте открыть один глаз". Я приоткрыл левый глаз и уставился на себя. Я не мог поверить в это. Моя шея и голова были огромными. Я в жизни такого не видел. Я спросил ее: "Это изменится?" – "Конечно изменится. Это жар и вода. Вы понимаете, что сильно обгорели? После таких травм люди именно так и выглядят". "И как долго эта дурацкая вода будет болтаться в моем лице?" – "Я не знаю".

    Потом я начал размышлять: я буду выглядеть так до конца своих дней. Что я могу сделать? Ничего. Ничего не поделаешь. Я попал в аварию, потерял ухо, выгляжу теперь вот так – ну и слава богу, что я жив. Я должен принять это. Конечно, можно обратиться к пластическим хирургам. Но зачем? Они же не сделают мне новое лицо. С тех пор я шокирую людей. Но теперь меня это вообще не волнует – я могу с этим жить, ведь я уже прошел через все это.

    Но затем у меня появилась проблема. Когда я говорил с людьми, они все время пытались заглянуть мне под кепку. Я всегда ношу кепку, потому что это моя защита от глупых людей, которые глупо пялятся на меня. Им все время интересно, что за черт творится под этой кепкой. Так что она стала для меня способом чувствовать себя более защищенным. Но даже если я был в ней, они все равно странно на меня смотрели. Я стал говорить: "Смотрите мне в глаза".

    Бывали случаи, когда мне делали этим больно. Некоторые люди не понимают, что если ты встречаешь кого-то уродливого, обгоревшего – неважно, относись к нему нормально. Некоторые общались со мной только ради того, чтобы заглянуть мне под кепку. И это меня бесило. Мать твою, в глаза мне смотри!

    У меня хотя бы есть авария в оправдание моего уродства. У некоторых такого оправдания нет. Так я и восстанавливался. Если кто-то гадко вел себя со мной, я отвечал ему точно так же.

    На первой же пресс-конференции после аварии, когда я объявлял о том, что вернусь в Монце, один парень спросил меня: "А что ваша жена говорит про то, как вы выглядите?" – "В каком смысле?" – сказал я. "Ну представьте, ее должно быть расстраивает просыпаться рядом каждое утро, а вы теперь выглядите вот так". – "Вы шутите или спрашиваете на полном серьезе?" – "Я серьезно". После этого я встал и ушел с пресс-конференции. Это было тяжело. После пресс-конференции этот же парень подошел ко мне и задал тот же вопрос. Я сказал ему: "Если ты не перестанешь прямо сейчас, я тебе так врежу по яйцам, ты просто не поверишь". Только тогда он ушел.

    Моя память никогда не возвращала меня к аварии. Но был один случай. Спустя много лет после нее ко мне как-то пришел мой двоюродный брат и предложил покурить марихуану. Я никогда раньше ее не пробовал, но тут согласился. Мне стало от нее так плохо, как не было никогда. Я пошел в туалет, и перед тем, как избавить свой организм от этой идиотской дури, я уставился в унитаз. Я смотрел на отверстие, через которое уходит вода, и меня на нем как будто замкнуло.

    На меня накатило такое же ощущение, какое один раз было в больнице. Я увидел себя летящего спиной в большую дыру. Очень медленно – приятный был полет. Я сказал себе: "Что происходит? Я умру". Было очень приятно падать вниз, но я сразу же включил мозг. "Нет-нет-нет, ты умираешь, ты умираешь! Слушай врачей!" Это ощущение вернулось ко мне всего один раз. Забавно. Только однажды. И никогда больше».

    Слайдер

    Список

    1 /25

    Фотограф: LAT Images

    2 /25

    3 /25

    Фотограф: LAT Images

    4 /25

    Фотограф: LAT Images

    5 /25

    Фотограф: LAT Images

    6 /25

    Фотограф: Жан-Филип Легран

    7 /25

    Фотограф: LAT Images

    8 /25

    Фотограф: LAT Images

    9 /25

    Фотограф: Марк Гледхилл

    10 /25

    Фотограф: Марк Гледхилл

    11 /25

    Фотограф: Brousseau Photo

    12 /25

    Фотограф: Jaguar Racing

    13 /25

    Фотограф: Jaguar Racing

    14 /25

    Фотограф: Jaguar Racing

    15 /25

    Фотограф: Jaguar Racing

    16 /25

    Фотограф: ITR eV

    17 /25

    18 /25

    «Когда я очнулся в больнице, я услышал, как врачи обсуждают: "Если мы дадим ему кислород, он умрет". Хм, интересное замечание. Я умру. Потом только какие-то обрывки – хорошо запомнил я только этот момент.

    Спустя 10 лет я встретил того же доктора в Хоккенхайме и спросил его, что же на самом деле тогда со мной произошло. Он ответил: "Ты на какое-то время остался в сознании и не сдался, решив заснуть". Так делают многие люди, когда дело идет совсем плохо – они просто вырубаются. И врачи уже не могут достучаться до пациентов. "Тебе помогло то, что мы говорили с тобой". В этом был главный секрет. Я оставался в сознании и пытался следовать их указаниям. Для меня тогда было очевидно – единственный способ остаться в живых, это если врачи смогут что-то сделать. Сам я сделать ничего не мог.

    Ко мне привели священника. Я тогда не мог ничего видеть, только слышал. У меня в горле была трубка, поэтому говорить и даже кивать мне было непросто. Медсестра спросила: "Тебе нужен священник?" Но зачем он мне? "Чтобы совершить последнее причастие", – продолжила она. Я никогда раньше не имел дела со священниками, подумал я, но решил, что если наверху кто-то и есть, то почему бы не использовать эту возможность. Я кивнул. Но после этого ничего не произошло. Священник думал, что я без сознания, и просто стоял рядом и двигал руками. А потом ушел. А я-то думал, что он будет говорить со мной, как делала медсестра. Но он просто коснулся моего плеча, совершил причастие и ушел. Я подумал, ну как же так! Меня тогда это сильно задело. Вот теперь, сказал я себе, я точно останусь в живых. Это так сильно меня расстроило, что заставило мозг работать, а мое сознание – следовать инструкциям врачей.

    Лечить легкое было просто ужасно. Врачи сказали, что просто кислород мне не поможет. Но если поместить прямо в легкое трубку и попытаться высосать оттуда все обгоревшие частицы, кусочки пластика, это может помочь восстановиться. Этот метод только изобрели и никогда раньше не использовали. Конечно, я был готов делать все, что мне скажут. Но, добавили они, очень важно помнить: чем чаще это делать, тем быстрее получится восстановиться.

    Они опускали трубку в легкое и высасывали оттуда все. Когда это происходит, легкое полностью сжимается. Дышать невозможно. У тебя нет воздуха, и ты начинаешь паниковать. Это было очень больно и просто ужасно. Но спустя полчаса после первой процедуры я сказал: "Давайте повторим". "Нет-нет, – ответил доктор, – слишком рано. Подожди. Ты можешь от этого умереть". Потом я делал это так часто, как только мог. Спустя три дня я понял, что выживу.

    Через пять-шесть дней после того, как починили мое легкое, меня отправили в другую больницу для трансплантации кожи. Мне пересадили кожу на лбу, на макушке и нижнее веко правого глаза. Они взяли кожу с моей ноги и пересадили на голову – обычная операция.

    Проснувшись, я обнаружил, что лежу на больничной койке, сверху на меня светят лампы, а мои руки крепко привязаны. Рядом сидела медсестра и читала книгу. Мой первый вопрос после пробуждения был такой: "Что вы тут делаете?" – "Я слежу, чтобы вы не трогали свое лицо. Потому что если вы к нему прикоснетесь, вся операция пойдет насмарку". Поэтому меня и привязали – чтобы я случайно не коснулся кожи, когда сплю.

    Потом, когда мне стало лучше, я начал вставать. Другая медсестра – более приветливая, чем первая – спросила: "Хотите посмотреть в зеркало?" Она подняла меня с кровати, привела в туалет и поставила перед зеркалом. Мои глаза были закрыты. Она сказала: "Попробуйте открыть один глаз". Я приоткрыл левый глаз и уставился на себя. Я не мог поверить в это. Моя шея и голова были огромными. Я в жизни такого не видел. Я спросил ее: "Это изменится?" – "Конечно изменится. Это жар и вода. Вы понимаете, что сильно обгорели? После таких травм люди именно так и выглядят". "И как долго эта дурацкая вода будет болтаться в моем лице?" – "Я не знаю".

    Потом я начал размышлять: я буду выглядеть так до конца своих дней. Что я могу сделать? Ничего. Ничего не поделаешь. Я попал в аварию, потерял ухо, выгляжу теперь вот так – ну и слава богу, что я жив. Я должен принять это. Конечно, можно обратиться к пластическим хирургам. Но зачем? Они же не сделают мне новое лицо. С тех пор я шокирую людей. Но теперь меня это вообще не волнует – я могу с этим жить, ведь я уже прошел через все это.

    Но затем у меня появилась проблема. Когда я говорил с людьми, они все время пытались заглянуть мне под кепку. Я всегда ношу кепку, потому что это моя защита от глупых людей, которые глупо пялятся на меня. Им все время интересно, что за черт творится под этой кепкой. Так что она стала для меня способом чувствовать себя более защищенным. Но даже если я был в ней, они все равно странно на меня смотрели. Я стал говорить: "Смотрите мне в глаза".

    Бывали случаи, когда мне делали этим больно. Некоторые люди не понимают, что если ты встречаешь кого-то уродливого, обгоревшего – неважно, относись к нему нормально. Некоторые общались со мной только ради того, чтобы заглянуть мне под кепку. И это меня бесило. Мать твою, в глаза мне смотри!

    У меня хотя бы есть авария в оправдание моего уродства. У некоторых такого оправдания нет. Так я и восстанавливался. Если кто-то гадко вел себя со мной, я отвечал ему точно так же.

    На первой же пресс-конференции после аварии, когда я объявлял о том, что вернусь в Монце, один парень спросил меня: "А что ваша жена говорит про то, как вы выглядите?" – "В каком смысле?" – сказал я. "Ну представьте, ее должно быть расстраивает просыпаться рядом каждое утро, а вы теперь выглядите вот так". – "Вы шутите или спрашиваете на полном серьезе?" – "Я серьезно". После этого я встал и ушел с пресс-конференции. Это было тяжело. После пресс-конференции этот же парень подошел ко мне и задал тот же вопрос. Я сказал ему: "Если ты не перестанешь прямо сейчас, я тебе так врежу по яйцам, ты просто не поверишь". Только тогда он ушел.

    Моя память никогда не возвращала меня к аварии. Но был один случай. Спустя много лет после нее ко мне как-то пришел мой двоюродный брат и предложил покурить марихуану. Я никогда раньше ее не пробовал, но тут согласился. Мне стало от нее так плохо, как не было никогда. Я пошел в туалет, и перед тем, как избавить свой организм от этой идиотской дури, я уставился в унитаз. Я смотрел на отверстие, через которое уходит вода, и меня на нем как будто замкнуло.

    На меня накатило такое же ощущение, какое один раз было в больнице. Я увидел себя летящего спиной в большую дыру. Очень медленно – приятный был полет. Я сказал себе: "Что происходит? Я умру". Было очень приятно падать вниз, но я сразу же включил мозг. "Нет-нет-нет, ты умираешь, ты умираешь! Слушай врачей!" Это ощущение вернулось ко мне всего один раз. Забавно. Только однажды. И никогда больше».

    Слайдер

    Список

    1 /25

    Фотограф: LAT Images

    2 /25

    3 /25

    Фотограф: LAT Images

    4 /25

    Фотограф: LAT Images

    5 /25

    Фотограф: LAT Images

    6 /25

    Фотограф: Жан-Филип Легран

    7 /25

    Фотограф: LAT Images

    8 /25

    Фотограф: LAT Images

    9 /25

    Фотограф: Марк Гледхилл

    10 /25

    Фотограф: Марк Гледхилл

    11 /25

    Фотограф: Brousseau Photo

    12 /25

    Фотограф: Jaguar Racing

    13 /25

    Фотограф: Jaguar Racing

    14 /25

    Фотограф: Jaguar Racing

    15 /25

    Фотограф: Jaguar Racing

    16 /25

    Фотограф: ITR eV

    17 /25

    18 /25