Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

«Божья» рука Марадоны
Советские люди с глубоким удовлетворением восприняли итоги майского Пленума ЦК КПСС, на котором была принята продовольственная программа. Увы, солидный документ не прибавил ни еды, ни оптимизма: «колбасные» электрички, как и прежде, отправлялись из Москвы, продуктовые магазины подвергались все более массированным атакам горожан и гостей столицы.
На другом конце планеты нападению подверглись владения Великобритании: на Фолклендские острова высадился аргентинский десант, заставивший капитулировать местный гарнизон. Обе стороны принялись немилосердно колошматить друг друга, однако преимущество англичан не вызвало сомнений. Вскоре штурмовые части Ее Величества водрузили над столицей Фолкленд Порт-Стэнли британский стяг.
Аргентинцы, не сумевшие доказать свою силу на поле брани, взяли реванш на футбольном - в четвертьфинале чемпионата мира по футболу-82 они обыграла англичан. Правда, Марадона беззастенчиво забил решающий гол рукой, которую назвал «божьей»…
Вернемся на Родину, где жизнь дарит советским людям маленькие, но приятные сюрпризы. На этот раз он явился в виде кроссовок «Адидас», которые по лицензии начал выпускать комбинат «Спорт». Воистину, чтобы отхватить коробку с вожделенными туфлями, надо было обладать солидной физической закалкой и недюжинным терпением! Ведь очереди за кроссовками были ошеломляющие!
…Вечером 10 ноября была внезапно отменена трансляция хоккейного матча, а на следующее утро страна услышала щемящую мелодию реквиема, которая предваряла сообщение о смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева…

Валерий Бурт

— В 1965 году жители Одессы обратились в ЦК с просьбой вернуть Хрущева: лучше десять лет без хлеба, чем год без анекдотов. … В 1965 году жители Одессы обратились в ЦК с просьбой вернуть Хрущева: лучше десять лет без хлеба, чем год без анекдотов.

— Получила мать получку. И пошли они с дочкой в магазин. Попросила дочка купить ей голубую ленту. Мать говорит: - Ну зачем тебе голубая? Давай … Получила мать получку. И пошли они с дочкой в магазин. Попросила дочка купить ей голубую ленту. Мать говорит: - Ну зачем тебе голубая? Давай купим другую. - Нет, давай эту, - говорит дочь. Купили. Ушла мать на работу. Девочка легла спать, а ленту на стул повесила. Вдруг слышит в темноте какое-то шуршание и увидела, что это лента летит. Она испугалась - включила свет. Лента исчезла. На другую ночь легли они спать с подружкой. В полночь лента снова летит. А подружка, когда ложились спать, под подушку положила топор. И когда лента подлетела - она ударила по ней топором. Утром приходит с работы мать, а у нее рука забинтована. - Мама, что у тебя с рукой? - спрашивает девочка. - Да так, на работе поранила, - ответила мать. На третью ночь дочь позвала милицию. Они проследили, куда лента залетает, а залетела она в шифоньер. Открыли его, а там сидит мать и на кнопки нажимает, чтоб лента к девочке летела. Ее арестовали.

Трагедия в Лужниках
Трагедия в Лужниках (на Большой спортивной арене) - массовая давка с человеческими жертвами - произошла ровно 30 лет назад, 20 октября 1982 года в конце матча кубка УЕФА «Спартак Москва» — «ФК Хаарлем».

В истории рано или поздно все всплывает на поверхность. Даже то, что пытаются утопить под толщей лет. Но на поверхность современных дней тайное само не всплывает. Ее скрывали семь лет. И в сегодняшнем материале мы приоткрываем занавес над трагедией, случившейся в Лужниках 20 октября 1982 года. Именно приоткроем, ибо в черной тайне Лужников еще осталось немало загадочных обстоятельств... Руководствуясь этой мыслью, редакция "Советского спорта" поручила своим корреспондентам поднять со дна лет одну тайну, скрытую от народа.

Трагедия на стадионе в Шеффилде потрясла мир. Крупнейшие телекомпании планеты транслировали многочасовые репортажи с места событий. Не подкачало и отечественное Гостелерадио, показав нам футбольный стадион, ставший в течение считанных часов печально известным всему миру.

А мы... Мы смотрели на экран, видели на нем засыпанное цветами футбольное поле, поле скорби человеческой. А в памяти всплывал совсем другой стадион...

Вы знаете, почему в Лужниках в конце октября не проводят футбольные матчи? Официальные ссылки на плохое состояние травяного покрова вряд ли можно признать основательными - на "Динамо", скажем, в это время газон не лучше, а игры идут. Даже международные. Так что трава не причина, а повод. Причина, долго и тщательно замалчиваемая посвященными, кроется в другом: очень уж боятся эти посвященные увидеть цветы на футбольном поле Лужников. Цветы в память о погибших.

Мы знали и не знали об этой трагедии. Верили и не верили. Да и как было поверить, что на главном стадионе страны с его опытом проведения крупнейших мероприятий могут погибнуть в считанные минуты десятки людей?

Но это было. Было в промерзлый, обледенелый день 20 октября 1982 года. Тогда московский "Спартак" встречался в Лужниках в матче розыгрыша Кубка УЕФА с голландским "Хаарлемом". В тот черный день с самого утра повалил первый осенний снег. Завыл ледяной ветер, ртуть в градусниках упала до отметки минус десять. Словом, погода внезапно стала той самой, в какую добрый хозяин собак жалеет.

И все же истинные болельщики не остались дома. Ведь игрался последний матч международного сезона. И что им холод и непогода - "Спартак" согреет.

В тот вечер, правда, было распродано лишь около десяти тысяч билетов. Администрация Лужников решила, что все зрители вполне могут разместиться на одной трибуне - трибуне "С". Так за порядком следить легче. Собрали молодежь в отдельные секторы, а потом оцепили их как "потенциально беспокойный элемент" двойным милицейским кольцом. И за возможные беспорядки на стадионе можно было не волноваться.

Да их по существу и не было, беспорядков. Правда, задержала милиция десяток-другой людей, пытавшихся возместить недостаток градусов на улице количеством градусов, принятых внутрь. Но, напомним, дело происходило до начала настоящей борьбы с пьянством, поэтому ничего из ряда вон в этом факте не было. Да еще фанаты попытались было пару раз помахать красно-белыми флагами. Но поскольку борьба с болельщиками, в отличие от выпивох, была уже в самом разгаре, то блюстители порядка быстренько заставили свернуть полотнища и выдернули из толпы человек десять. Для острастки. Молодежные секторы притихли, проявляя в дальнейшем эмоции лишь по досадным поводам. А их за матч набралось немало - уж больно расточительными оказались в тот день спартаковцы в реализации голевых ситуаций. Так что до самой последней минуты ворота голландского клуба, весьма, надо сказать, среднего по классу, были взяты лишь один раз.

С этой последней, девяностой минуты матча, и начинается новый отсчет времени - времени трагедии. У Сергея Швецова, героя матча, в беседе с одним из нас как-то вырвалось: "Эх, лучше бы я не забивал тот гол! .."

Многие болельщики уже перестали верить в удачу москвичей и позволили себе на несколько минут сократить время матча - потянулись к выходу. При минус десяти полтора часа на трибуне - испытание не из легких... Продрогшая на ветру милиция весьма активно их к этому приглашала. Как только первые зрители стали спускаться по лестнице, тут же был образован живой коридор из мундиров, куда особенно настойчиво препровождали (другими словами, подталкивали) молодых болельщиков.

Ох, уж этот пресловутый милицейский коридор! Сколько копий уже сломано вокруг него, ан нет - после каждого футбольного или хоккейного матча мы вынуждены по прежнему опасливо шагать по этому не весть кем и когда придуманному коридору.

Да поймите вы, - убеждал одного из нас командир отряда милиции специального назначения при Главном управлении внутренних дел Мосгорисполкома, полковник милиции Д. Иванов, - такой коридор - мера вынужденная. И единственная его цель - обеспечение безопасности людей. Ведь пропускная способность станций метро ограничена. Вот наши специалисты и сделали точный подсчет, какой ширины должен быть этот коридор, чтобы метро работало спокойно.

Что ж, доводы понятны. Но неужели нет другого выхода? У нас предложение к тем специалистам, которые "рассчитывали" необходимую ширину коридора. Пусть они рассчитают, сколько автобусов понадобится для того, чтобы отвезти часть болельщиков на соседние станции метро - так значительно увеличится пропускная способность тех, что расположены рядом со стадионом. Да, конечно, потребуются дополнительные расходы. И немалые. Но разве малых расходов стоит милицейское оцепление? Ведь оно состоит из нескольких тысяч стражей порядка, которые должны бы в это самое время не изображать из себя стену, а бороться с преступностью. Кто подсчитает ущерб от синяков и шишек, неизбежно получаемых в толпе? И кто, наконец, подсчитает моральный урон от унижения, которое испытывают люди в таких коридорах?

Кто был хоть раз в Лужниках, знает: при выходе с верхних секторов зрители попадают сначала на площадку между первым и вторым этажом, а уж оттуда лестничный марш ведет прямиком на улицу. Маршей этих на стадионе множество. Но 20 октября 1982 года в секторе, где была собрана в основном молодежь, не запертым оказался только один. Один-единственный узкий проход на несколько тысяч человек. Объяснить это можно лишь стремлением работников стадиона облегчить себе жизнь. Себе - но не другим.

К чему приводит такая политика - известно. Вспомним только один случай, тоже скрытый от народа, события во Дворце спорта "Сокольники" в 1976 году. Один из нас присутствовал тогда на хоккейном матче между советскими и канадскими юниорами, который закончился трагически. И тогда большинство выходов было закрыто и в возникшей давке погибли несколько десятков человек. Эта история еще ждет своих летописцев. Но одно можно сказать с уверенностью: никаких уроков из нее извлечено не было. Правда, кого-то наказали, кого-то уволили. Но не об этих уроках идет речь. Мы утверждаем: если бы из случившегося в 1976 году были сделаны нужные выводы, то не случилось бы трагедии в 1982-м…

Итак, едва только первые зрители поднялись со своих мест, как милиция в сотрудничестве с администрацией начала операцию, которая на специфическом жаргоне правоохранительных органов носит название “зачищение”. О стилистических достоинствах этого термина можно спорить, но суть действий он передает достаточно точно - болельщиков начали подталкивать к выходу. Люди стекали вниз, организованно толкаясь и скользя по обледеневшим ступенькам. И в это самое время в морозном воздухе вдруг родился крик восторга. Швецов не дал-таки “Хаарлему” уехать домой налегке. За двадцать секунд до финального свистка он все же загнал второй мяч в ворота гостей. И на трибунах бурно приветствовали успех любимцев.

А те, кто достиг уже нижних ступенек? Они, естественно, захотели узнать, что произошло за двадцать секунд до конца матча на так не вовремя покинутом ими стадионе. Почти покинутом. И повернули назад.

В этот момент крик восторга перешел в крик ужаса. Ибо, напомним, выход был открыт только один. А сверху в сумеречный проход тоннеля продолжали заталкивать все новых и новых людей. Тем, кто пытался остановиться, торопливо говорили: "Все, кончилось уже. Забили - ну и радуйтесь себе на улице. Домой, домой. Не останавливайтесь на проходе!" А тем, кто и после этого не слишком спешил в давку, помогали - подталкивали в спину.

Сверху толпу ускорили. Снизу она ускорилась сама. И два неуправляемых потока встретились на той самой злополучной узкой лестнице.

Это было что-то ужасное. Мы не могли сдвинуться с места, а толпа напирала и сверху, и снизу. Справиться с обезумевшими людьми не было уже никакой возможности. Я видел, как какой-то офицер милиции, кажется майор, прыгнул в толпу, чтобы остановить ее. Но что он мог сделать? Поздно уже было. И он остался в толпе.

С тех самых пор Володя Андреев на футбол больше не ходит. Он, заядлый в прошлом болельщик "Спартака", обходит стадионы стороной и переключает телевизор на другую программу, если видит на экране зеленый четырехугольник футбольного поля. Но ему повезло: он остался жив в той человеческой мясорубке...

Один из нас в злопамятный вечер 20 октября играл в баскетбол в зале лужниковской Малой спортивной арены. Другой случайно проезжал по набережной Москвы-реки вскоре после окончания матча. Один видел, как на каменную мерзлую землю складывали искалеченные тела людей, но два милиционера быстро вывели его за территорию стадиона. Другой был оттеснен к тротуару вереницей мчавшихся с включенными маяками машин "скорой помощи". Нам было тогда по двадцать лет, и мы, не чуждые спорту, вполне могли оказаться на трибуне "С". Мы поняли, что на стадионе произошло что-то страшное. Но что? Лужники в мгновение ока оцепила милиция и внутренние войска - трагедия была взята в окружение.

И охраняется до сих пор.

Мы знаем многих журналистов, которые пытались написать о ней. Но до сегодняшнего дня о случившемся рассказала только "Вечерняя Москва" 21 октября 1982 года. Да и то вскользь: "Вчера в Лужниках после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие". На тему было наложено табу - негласное, естественно, но от того не менее действенное.

В то время считалось, что в нашем государстве все хорошо. И просто не может быть плохо. И вдруг - такое! Вот и делали вид, что ничего не произошло. А тем временем врачи подбирали 20 октября в Лужниках десятки трупов. И ехали оттуда "скорые помощи" по моргам.

То было, если помните, время апофеоза борьбы с болельщиками. Кричать на трибунах нельзя - следует сидеть чинно, словно в театре. Надеть на голову шапочку с цветами любимой команды или "розу" (так фанаты зовут шарфы) - почти уголовное преступление. Да что там "роза"! Попробуй кто хотя бы значок надеть - уже фанат. Ату его!

Наряды милиции утроенной численности без всяких на то оснований (назойливо "опекаемый" зритель не слишком-то и рвался на футбол на стыке 70-х и 80-х), отнюдь не бездействовали. Фанатов - и истинных, и подозреваемых - водили в пристадионные комнаты милиции, регистрировали, переписывали, штрафовали, сообщали на работу или в институты. Другими словами, всеми силами старались сделать из них изгоев общества, чтобы было на кого при случае показать пальцем. И преуспели в этом.

Страшно говорить, но чиновникам по делам молодежи из комсомола трагедия в Лужниках помогла. "Во всем виноваты фанаты" - эта версия стала официальной. И в 135-м отделении милиции, дислоцирующемся в Лужниках, всем показывали красно-белые майки, якобы подобранные на стадионе после матча. Вот только никто почему-то не подумал, что при температуре минус десять на футбол в майке может пойти только редкостный, простите, индивид. Ну до подобных мелочей тогда дела никому не было.

Вот и получилось, что этот черный день не только убил у многих родителей детей - было сделано все, что бы убить и добрую память о них.

Мы встречались со многими из этих преждевременно постаревших отцов и матерей. Они плакали и рассказывали о тех, кто не давал этим слезам просохнуть все семь лет, прошедших после трагедии.

Сыновья их были обычными парнями - рабочими, студентами, школьниками. В меру старательными, порой без меры беспечными -- это ведь так свойственно юности. Многих, очень многих из них отцы и матери уговаривали не ходить в Лужники в такой жутко холодный и ветреный день. Ах, если бы они послушались того доброго совета!

Когда на Москву опустилась ночь, никто из них домой не вернулся. Родители бросились в отделения милиции, но там им ничего ответить не смогли - не было сведений. Тогда они ринулись в Лужники, на стадион, который был оцеплен. Через оцепление их не пропустили, и они стояли за милицейской шеренгой, теряясь в неизвестности.

Потом, под утро, метались по столичным моргам, пытаясь опознать и боясь опознать тела сыновей. А потом ждали долгих тринадцать дней, ибо только тогда по чьей-то безымянной, но явно высокопоставленной указке им разрешили похоронить своих детей. "Плохих" детей, доставивших всем столько ненужных неприятностей и хлопот.

Гробы с их телами разрешено было по пути на кладбище завезти домой. Ровно на сорок минут - не больше. Попрощаться в присутствии милиционеров. И затем организованно, с эскортом - в последний путь. Единственное, что им позволили сделать самим -- выбрать кладбища. Они выбрали разные, а сейчас, по прошествии лет, жалеют, что не одно - случись что с кем из них, сестры и братья по несчастью за могилой бы, как за сыновней ухаживали. Впрочем, и здесь, похоже, все было продумано - властям не нужен был мемориал, а на разных кладбищах могилы найти непросто.

На самый главный вопрос родителей: кто виноват в гибели их детей? - им ответили сразу: сами дети. Создали напряженную обстановку. Потому кровь и пролилась. Вы жаждете еще чьей-то крови? Ждите, будет суд.

До самого его заседания, до 8 февраля 1983 года, они бились в поисках адвокатов. Никто не брался защищать погибших. Так адвокатов и не нашли. Сейчас несостоявшиеся защитники в один голос призывали нас вспомнить о том, какое тогда было время.

"Кого, - спрашивали они, - вы бы хотели, чтоб мы обвиняли? Смелость, гражданская и профессиональная, тоже, знаете ли, свои границы имеет...", Что ж, они сейчас стали смелее - тогда отказывались без объяснения причин.

Суд представил главным виновником свершившегося коменданта Большой спортивной арены Панчихина, проработавшего до страшного дня в этой должности два с половиной месяца, и определил ему меру наказания в 1,5 года исправительных работ. Дела тогдашних руководителей стадиона - Лыжина, Кокрышева, Корягина - были выведены в отдельное судопроизводство и обвинительным приговором не окончились. Вопрос о том, почему обеспечение безопасности выхода тысяч людей со стадиона было доверено столь неопытному работнику, остался на суде без ответа. Действия сотрудников милиции вообще никакой оценки не получили - судья Никитин не слишком принимал во внимание показания оставшихся в живых пострадавших. Хотели, дескать, крови - получите Панчихина.

Только ведь не хотели родители погибших ребят крови. Не об отмщении шла речь - об уроке. Чтобы не повторилась эта трагедия. Но, увы, их голоса никто не услышал - письма, адресованные в высокие инстанции, остались без ответа. Давайте же хоть сегодня, почти семь лет спустя, выслушаем их.

Мы хотим и хотели только одного - знать истинных виновников гибели наших детей,- голос Нины Александровны Новостроевой, потерявшей в тот роковой день единственного сына, дрожит - Не может же за все отвечать человек, проработавший на стадионе без году неделя. Но истина была окружена для нас все эти годы заговором молчания и лжи. Мы так и не смогли найти правду. Как не смогли найти личных вещей погибших - ребят нам выдали полностью раздетыми. Как не смогли за эти годы ни разу в день годовщины их смерти попасть на злополучную лестницу - ее от нас закрывают специально. Как не смогли добиться помощи в установлении памятников на их могилах - все обещания о помощи в день похорон оказались на поверку пустым звуком. Их называли хулиганами. Кто из этих людей знал наших детей при жизни, чтобы после смерти выставлять их изгоями? Как пробить эту рутину черствости, окостенелости, равнодушия? "А зачем вы их пускали-то туда?" - спокойно ответствовал мне на все эти вопросы тогдашний председатель Московского городского суда. Не помня уже толком себя, я сказала ему, что, видимо, на равных мы сможем беседовать только тогда, когда и в его семью придет горе. Конечно, не все были столь же твердокаменно-бессердечны. Мы помним, с какой болью рассказывали нам о трагедии некоторые сотрудники милиции. Мы помним о тех из них, кто пытался, не щадя жизни, пасти наших детей. Но мы не можем простить тех, кто молчаливо одобрял грязную возню вокруг этой трагедии.

После шеффилдской трагедии "Советский спорт" опубликовал черный список футбольных жертв, погибших в разное время на стадионах мира. В этот ряд поставили тогда и Лужники, но точного числа погибших привести, понятно, не смогли. Не можем, к сожалению, сделать это и сейчас, хотя об этом просят нас читатели. Тайна Лужников так и остается черной тайной. Точного количества жертв не назвал в свое время суд. Определить его практически невозможно: и сегодня архивы у нас, как известно, закрыты и охраняются, пожалуй, крепче оборонных заводов. Прокуратура утверждает, что погибло 66 человек. Родители погибших ребят говорят, что жертв было больше и не верить в это у нас нет оснований.

Мы в долгу перед теми ребятами, что погибли семь лет назад в Лужниках. И потому обещаем, что 20 октября, несмотря ни на что, придем на ту лестницу, где произошла трагедия. И положим на нее цветы. От нас. И, надеёмся, от всех вас.

Пришло время сказать правду и о тех, кто погиб, и о тех, кто виновен в трагедии, о тех, кто эту трагедию от нас скрывал. Справедливость ведь срока давности не имеет.

Не так давно одному из нас пришлось побывать на товарищеском футбольном матче между советскими и английскими дипломатами. И когда судья прервал встречу и объявил минуту молчания в память погибших в Шеффилде, больно резанула мысль: "Ну почему ни на одной игре чемпионата СССР за шесть сезонов не было объявлено минуты молчания? Почему мы чтим память погибших англичан и забываем погибших соотечественников? Почему? .."

"Не ворошите старое, парни, - не раз давали нам совет, пока мы готовили этот материал.- Зачем вам это?"

Затем, чтобы трагедия не повторилась.

Март 1989 года. Холодный весенний вечер. Обледеневшие ступеньки под ногами. Милицейский коридор. "Все, кончилось уже. Проходите. Домой, домой. Не останавливайтесь на проходе!" Это картинка уже нынешнего футбольного сезона. Похоже, не правда ли?

Это и есть самое страшное - забывать уроки прошлого.

Сергей Микулик, Сергей Топоров

1/16 финала
Москва, Центральный стадион им. В.И. Ленина, 15000 зрителей
Судья: Эдуард Шоштарич (Югославия)

СЧЕТ НА СЕКУНДЫ

ДО ИГРЫ

Начать, наверное, надо с того, что «Спартак» никак нельзя назвать удачливым в жеребьевке. Более чем четвертьвековая практика европейских клубных турниров давно уже четко определила преимущество выступления в первой встрече на поле соперника и, наоборот, сложности, возникающие у команды, которая проводит на поле соперника не первый, а второй ответный матч двухраундового поединка. Так вот «Спартаку» уже в четырнадцатый раз за время его выступлении в турнирах приходится проводить первый раунд у себя, когда ознакомление с манерой игры, со слабыми и сильными сторонами соперника неизбежно отнимает время от решения тактических задач, от налаживания комбинационной игры. Только 5 раз, причем, как на грех, почти всегда с заведомо более слабыми клубами («Жевесс», Люксембург, АИК, Стокгольм, ОФК, Белград) он получал возможность тратить драгоценное время на разведку не у себя, а на поле партнера.

И вот уже шестой(!) раз подряд «Спартак» дает определенную фору сопернику, проводя первый матч у себя.

За примером того, чего это стоит, ходить недалеко. В сутолоке неведомых диспозиций «Спартак» уже в начале игры с «Арсеналом» проигрывал 0:2. А общий итог двух встреч — 8:4 в его пользу. Хорошо все то, что хорошо кончается. Жаль, что УЕФА не упорядочит в этом смысле жеребьевку. На сей раз оргкомитет, правда, вмешался, но вновь не в нашу пользу. Привилегия проводить второй матч на своем поле была получена «Спартаком» по жребию, но отнята по одному из весьма второстепенных обстоятельств.

Не повезло в этот день и с погодой. Утепленная форма игроков нет-нет, да и скрадывала необходимые для точных комбинаций доли секунд. Пожалуй, «Спартаку» не повезло больше. Тонкая комбинационная вязь — это основа его игры. А гости, наверное, больше приучены к футболу в снежных условиях, в Голландии зимой прекрасно уживаются и футбол, и коньки.

ИГРА

Москвичи решили начать без особых затрат времени на разведывательные действия. На 5-й минуте Швецов выходил на верную позицию, но Хаар в отчаянном прыжке успел выбить мяч у него из-под ног к своему вратарю.

Через минуту Родионов выходит один на один с Метгудом, но проигрывает ему гонку к мячу, ускользнувшему несколько быстрее к воротам, чем того хотелось форварду. Еще через минуту хорошая подача Романцева в центр штрафной площади, но снова кто-то упускает улыбавшееся мгновение.

«Хаарлем» защищается хладнокровно и умело. Все игроки обороны четко держат свои участки, играют смело и достаточно резко. На 16-й минуте Романцев выводит отличной передачей вперед Швецова, того сбивают, и спартаковцы получают право на штрафной удар вблизи от линии штрафной площади. Следуют два ложных разбега, а право пробить, оказывается, было доверено Гессу. Сильный удар, мяч попадает в перекладину, от нее — во вратаря и пересекает линию ворот.

По моему счету это четвертый гол «Спартака», забитый со штрафного в этом сезоне. Но розыгрыш стандартных положении — не главный козырь «Спартака». От него всегда ждут быстрых, логичных и одновременно эффективных комбинаций. Такая игра у спартаковцев, однако, не пошла.

Голландцы глазом не моргнули, не изменили своему хладнокровию, спокойствию, своей рассудочной игре. Постепенно становится ясным рисунок их действии в атаке. Клетон (№ 10) — диспетчер, Беклинг (№ 9) хоть и не атлет, но играет роль типичного центрфорварда, настойчив, смел в борьбе за мяч, отвлекает внимание двух-трех защитников «Спартака». Хорошо бьет с дальних позиций Нейхолт (№ 4). Но Дасаев, не в пример своей недавней игре с «Араратом», собрав, все время начеку.

А вот разобраться в слабостях плотной обороны голландцев, а ведь они наверняка есть, очень долго «Спартаку» не удается. Вот оно — преимущество первой игры на выезде!

Огоньки на табло, обозначающие минуты, все набегают и набегают, вот их уже двадцат ь пять, тридцать, сорок, а реа льных выгод из своего наступления «Спартак» извлечь не может.

Второй тайм гости начинают с атак. Атака не очень мощные, но достаточно четкие и затяжные. Игроки обороны «Хаарлема» часто выходят вперед. Не говоря уже о Хааре, который в этом матче ве посрамил своего звания лучшего игрока Голландии - он бесспорно столп обороны, но не отсиживается в тылах, часто выходит вперед. Вперед выходят и Лейснер (№ 5) — левый защитник, и Феркейк (№ 3).

Разобраться в том, кто окажется наиболее опасным из игроков второго эшелона, не так просто, и защита «Спартака» все время была под немалым напряжением. Боязнь пропустить гол, который в дальнейшем может сыграть роковую роль, как он, например, сыграл в матче тбилисских динамовцев с «Наполи», мешает полузащитникам «Спартака» усиливать атакующий потенциал команды. Некоторое время атакует «Хаарлем», а «Спартак» уповает на контратаку. Но потом снова москвичи берутся за свое.

Нa 58-и минуте спартаковцы вновь бьют штрафной недалеко от ворот Метгуда, но разыгрывают его иначе - следует переброс через «стенку», но чувствуется явная недоработка комбинации. На 66-й минуте — коварным дальний удар Гесса, до мяча Метгуд дотянулся с трудом. Спустя четыре минуты Черенков хорошо обыграл двух голландских защитников, но промедлил с ударом. На 78-й минуте Черенков дает отличный пас Гаврилову, кажется, гол неминуем... но это только кажется.

В свою очередь, игроки «Хаарлема» становятся в контратаках еще настойчивее, явно пытаются поймать защитников «Спартака» на ошибке — ведь время идет, и все оно, уходящее, в пользу голландской команды.

Ближе к концу «Спартак» перехватывает инициативу. Игроки поняли, что надо срочно делать то, что в ответном матче будет вдвое труднее. Но привычной легкости комбинации все нет и нет. За две минуты до конца Родионов упускает отличную возможность забить гол, снова, как в начале матча, проигрывая дуэль Метгуду. Счет уже идет на секунды, основное время кончилось, идет добавленная судьей минута, затраченная на выяснение состояния здоровья одного из упавших в середине второго тайма голландских игроков. Еще одна атака «Спартака», защитник без тени сомнения бьет на угловой — остались секунды... Но угловой подан, а мяч — в воротах «Хаарлема». Это высоко выпрыгнувший Швецов принес долгожданный второй гол.

ПОСЛЕ ИГРЫ

После игры захотелось выяснить подробности второго, столь важного гола в ворота «Хаарлема». Повтора по телевидению на стадионе увидеть не удается, а путь до дома далек.

Спрашиваю у игроков в раздевалке: «Кто подавал угловой?».

Гаврилов: «По-моему, Гесс...».

Швецов: «Нет, не Гесс, Гесс мне очень помог — он вовремя пробежал перед вратарем, отвлек и его, и защитников, пытавшихся сделать ему офсайд. А вот кто подавал — не видел».

Черенков: «Сочнов подавал»...

По моему счету киевское «Динамо» в этом сезоне использовало по меньшей мере 7—8 угловых, «Спартак» от силы — два. Наш чемпион в этом году очень хорошо использовал стандартные положения. Именно так выиграл финал Кубка СССР, именно так выиграл как бы повторный финал, когда играл в Москве на стадионе «Торпедо», словом, много очков набрал таким образом.

И наш вице-чемпион на этот раз сыграл «по-киевски». Вовремя сыграл. И успешно. И это хорошо, потому что в футболе надо уметь использовать все шансы.

Будем надеяться, что во втором матче «Спартак», как и в Лондоне, не изменит свой атакующий почерк. Но надо помнить и то, что «Хаарлем», будучи достойным представителен голландского футбола, команда несомненно квалифицированная и мужественная.

К. ЕСЕНИН

ПОМНИМ

ПОМНИМ

Возле памятника в Лужниках жертвам трагедии, происшедшей там четверть века назад, утром минувшей субботы выстроилась вереница людей с цветами. К монументу пришли не только родственники тех, чья жизнь оборвалась в страшной давке под занавес матча Кубка УЕФА "Спартак" - "Харлем", и не только официальные лица. Совсем еще молодые болельщики в красно-белых шарфах несли красные и белые гвоздики и розы тем, кто навсегда остался их сверстниками, кто тоже любил "Спартак", кто поддерживал его и в горе, и в радости, хотя и в другой для нашей страны жизни.

Цветы к монументу возложили ветераны двух клубов, в том числе участники матча 25-летней давности. Чуть позже они вышли на поле перед встречей чемпионата России "Спартак" - ФК "Москва", чтобы выразить сострадание близким погибших, чтобы память была жива, чтобы не глушилась она из-за чьей-то корысти, прикрываемой некими высшими государственными интересами, чтобы стало в нашей жизни хоть немного меньше бездушия.

ГОЛЛАНДСКИЕ УРОКИ

Идея проведения ветеранского матча родилась, к сожалению, не у нас, а в Голландии. Во всяком случае, там о ней раньше объявили. Она принадлежит двум братьям Страйс - Эдвину главному редактору журнала Sport Week, и Майклу ответственному за развитие спорта в городском совете Харлема. Эти болельщики "Харлема" с большим стажем прилетели прошлой зимой в Россию и донесли свое предложение до руководства "Спартака", а у себя на родине открыли банковский счет для пожертвований, который назвали То Moscow with love ("В Москву с любовью"). Накануне матча в посольстве Нидерландов в РФ активистам комитета, созданного родственниками погибших, был вручен сертификат на сумму 5 тысяч евро, которую голландцы предложили использовать для обновления памятника в Лужниках.

Такую же сумму они передали во время матча реабилитационному центру для бездомных подростков, что, впрочем, с событиями 20 октября 1982 года никак не связано.

Хотя если разобраться, то голландцы никоим образом не причастны и к тому, что тогда произошло. Никто из подданных королевы Нидерландов не имел отношения к советскому милицейскому произволу, который стал, по общему теперь мнению, причиной трагедии. Футбол вообще не был повинен в том несчастье. Просто так совпало, что "Харлем" играл со "Спартаком" тогда, когда случилась беда. Причем в Стране тюльпанов о ней и узнали-то только спустя семь лет.

Родственник одной из жертв в беседе со мной задался вопросом: "Почему вдруг о нас теперь вспомнили голландцы и какую цель они преследуют?" Ответ искать даже не хочется. Может быть, инициаторы акции и впрямь получили какую-то рекламную отдачу, но в данном случае это не имеет никакого значения. Просто сегодня голландцы не только преподают нам уроки футбола, но и ненавязчиво предлагают поучиться небезразличию к чужому горю.

Впрочем, наверное, я сгущаю краски. Пресс-атташе "Спартака" Владимир Шевченко заверил меня, что клуб, безусловно, и без голландского участия особо отметил бы печальную дату, что на эти цели в бюджете были заложены средства, но иностранцы, которым надо было заранее решить вопрос о том, кто будет спонсировать поездку ветеранов "Харлема" в Москву, еще зимой выступили с предложением, которое, естественно, было принято. С другой стороны, вопрос о реконструкции памятника поднимался с 2004 года, но упирался в препятствия юридического свойства. В преддверии 25-й годовщины "Спартак" совместно с "Лужниками" заменил верхнюю часть пьедестала, так что вопрос о ремонте памятника с повестки дня снят.

СНЕЖКИ КАК ОРУДИЕ ПРОТЕСТА

Мы вполне могли бы быть на их месте. Мы - это трое 26-летних друзей, которые пошли 20 октября 1982 года на матч "Спартак" - "Харлем". 1 ноября автор этих строк улетал на работу корреспондентом ТАСС в Бенин, и это был прощальный для меня поход на футбол вместе с Артемом и Михаилом. Человеческая память хранит не все детали. Но многое из того вечера запало в нее навсегда.

Почти всех зрителей разместили на Восточной трибуне, которая теперь называется трибуной С. Сидеть было тесновато, зато милиции не надо было распылять силы. Раздвижные решетки при входе на сектор вдруг закрыли, оставив небольшой проем размером с калитку. Это "рационализаторство" облегчало блюстителям порядка проверку паспортов у молодых людей. Несовершеннолетних без сопровождения взрослых тогда на вечерние мероприятия не допускали, а в такую щель разве что мышь проскочит. Кричать на стадионе возбранялось. С трибуны за всякие возгласы выводили то одного, то другого. В ответ, благо как раз выпал мокрый снег, в милиционеров полетели снежки. Сначала были робкие одиночные попытки, но постепенно обстрел усилился. Милиция еще не перешла на зимнюю форму одежды, так что ее служащие были в фуражках. После метких бросков с разных сторон они слетали с голов под радостный смех.

Милиция по-настоящему растерялась - и произошло немыслимое: она ретировалась с трибуны, - уточнил Артем Петров, ныне ученый Калифорнийского университета, которому я позвонил в США. - Народ принялся праздновать победу над тиранами. Но главное, помню, что после финального свистка я убеждал вас с Мишей: "Не надо спешить, пусть толпа рассосется". Когда мы в конце концов спустились в подтрибунный коридор, ты возмутился, что милиционер схватил за шарф подростка. Он в ответ: "Да вы посмотрите, что там творится!" А пацана почему-то отпустил.

Этого я, честно говоря, не помню. Зато не забыл, как два милиционера несли солдата, который безжизненно провис в шинели, как в гамаке.

Нас вернули на трибуну, где мы просидели еще четверть часа, а потом вышли на улицу через другой сектор, - продолжил Артем. - Издали увидели, что на поручнях лестницы лежали, перегнувшись телами, люди. И мы поняли: они мертвы. В газетах на следующий день ничего не сообщалось. Узнали потом, что произошло, по "вражеским голосам", от разных знакомых.

Погода была мерзкой, а игра в целом понурой, - сказал Михаил Снятковский, ныне генеральный директор московского представительства крупной датской фирмы. - Все замерзли. Некоторые зрители тайком выпивали - тогда пронести с собой было гораздо проще, чем теперь. В милиционеров швыряли даже ледышками. Второй гол в ворота "Харлема", забитый на последней минуте Швецовым, вызвал неимоверное ликование. Всех охватила эйфория. Люди, уже покинувшие сектор, кинулись назад, чтобы узнать, что произошло, а, может быть, если повезет, то и посмотреть повтор на световом табло.

Сергей Швецов, ныне работающий в сфере торговли, рассказал мне, что узнал о трагедии на следующий день после матча от Николая Петровича Старостина. Вместе с тем автор знаменитой фразы: "Лучше бы я тот гол не забивал", - признался, что возвращаться мысленно к тому дню ему неприятно.

Почему не спрашивают, как я четыре гола "Нефтчи" забил? Нет, всех интересует "роковой гол". У меня такая работа была - голы забивать. А осадок тем не менее на всю жизнь остался.

Выйдя со стадиона, мы увидели кошмарное зрелище: на перилах висели бездыханные тела, а рядом была только одна карета "Скорой помощи", - уточнил мой приятель Снятковский.

Потом по дороге к "Спортивной" мы встретили целую колонну медицинских машин...

Вот этого я не помню. Но мы точно были потрясены. Ехали в метро молча - про матч вообще забыли. А приехав домой, стали созваниваться и спрашивать: "Ну ты как, отошел?" Состояние было жуткое. До сих пор страшно вспоминать. А ведь мы, собственно, и не попали в тот ад.

Я изложил наши впечатления, право, не из хвастовства. Это не заслуга - оказаться в эпицентре землетрясения и уцелеть, потому что тяжелые балки и плиты свалились не на тебя. Но перед глазами до сих пор стоит картина: на лестнице лежит груда тел, головами вниз. Некоторые люди с огромным трудом поднимаются и ковыляют, прихрамывая, подальше от этого ужаса...

КОМЕНДАНТ В РОЛИ СТРЕЛОЧНИКА

Михаила Зазуленко после матча "Спартак" - "Харлем" ждал дома накрытый стол - парню исполнилось восемнадцать.

В гибели наших детей однозначно повинна милиция, - сказал мне его отец Юрий Леонидович Зазуленко. - Я тогда сам работал в КГБ и имел возможность очень подробно ознакомиться с обстоятельствами дела, видел фотографии с места события. Ключ от решетчатых ворот был у майора, который их запер и ушел. Остался маленький проем. А толпа напирала, да так, что перила толщиной 20 миллиметров под давлением развернулись. Люди буквально спрессовывались. У всех же одинаковый диагноз - асфиксия, то есть удушье. Конечно, 200 - 300 жертв, о которых доводилось слышать, и тогда скрыть было невозможно, но в цифре "66 погибших" я сомневаюсь.

Столько трупов было в трех моргах, а возили их в четыре. Даже если в четвертый попал кто-то один, то уже 67. На суде нашли стрелочника, а милицию обелили. Еще в силе был министр внутренних дел Щелоков. Когда к власти пришел Андропов (ярый противник Щелокова, он был избран генеральным секретарем ЦК 12 ноября 1982 года. - Прим. А.П.), я надеялся, что он раскрутит это дело. Но Андропову было не до нас. С другой стороны, нам надо было написать ему, в этом случае он, может, и занялся бы вплотную нашим делом, но мы не сообразили.

Вопросы остались. Одни говорят о двух столкнувшихся людских потоках, а Владимир Алешин, например, возглавивший споткомплекс "Лужники" в декабре 1982-го, на недавней встрече с журналистами "СЭ" сказал, что милиция хотела вытащить из толпы злоумышленников, швырявшихся снежками, но болельщики крепко взялись за руки. Кто-то на обледеневшей лестнице поскользнулся... Показательно между тем, что все сегодня винят правоохранительные органы, те же остались как бы и ни при чем.

На скамье подсудимых оказались руководители стадиона: директор, его заместитель и комендант. Первые двое приговора избежали (по словам Алешина, заму, ветерану Великой Отечественной, помогли, в частности, боевые награды). За всех отдувался комендант, осужденный на три года, но в связи с амнистией отбывший половину срока.

Этого человека я встретил в минувшую пятницу на приеме в посольстве Нидерландов. Мы побеседовали, хотя он и заметил, что с журналистами-соотечественниками вот уже 25 лет не общался. В разговор решительно вмешалась супруга: "Не хочу, чтобы внуки это читали. Мы и без того настрадались. С отметкой о судимости в паспорте ни на одну ответственную работу не брали". Я обещал фамилию в газете не называть.

Когда произошла трагедия, милиции на месте не было: ее направили к автобусу голландцев, - сказала жена экс-коменданта. - А козлом отпущения сделали моего мужа, как самого молодого - ему тогда немного за тридцать было.

Мне предъявили смехотворные обвинения, - подчеркнул бывший комендант. Один из пунктов гласил, что я не смог установить правильных отношений с правоохранительными органами. На самом деле беда случилась из-за того, что милиция с самого начала нагнетала обстановку, ее сотрудники вели себя нетактично по отношению к болельщикам.

Трудовой коллектив был готов взять меня, как тогда было принято, на поруки, но Алешин отказался подписать письмо.

ЖИЗНЬ ЗА "СПАРТАК"

Примечательно, что родственники погибших не держат зла на коменданта. "Мы, родители, его не виним", - прямо заявила мне Раиса Михайловна Викторова, потерявшая 25 лет назад единственного сына и возглавившая неформальный комитет отцов и матерей.

Когда в первый раз в прокуратуру вызвали, у нас образовалось ядро активистов из пяти человек, - рассказала она. - Позже присоединились другие - стало человек двадцать. Среди пострадавших ведь не только москвичи были, но и жители Куйбышева, Тамбова, Рязани, подмосковных Чехова, Серпухова.

После того матча я всю ночь искала своего Олега, студента 3-го курса Московского института радиотехники, электроники и автоматики. Ему в августе 20 лет исполнилось. Звонила в больницы, обратилась в милицию. "Да он с какой-нибудь девочкой, а вы волнуетесь", - сказали мне. В морг Олег поступил в шесть утра. Значит, всю ночь пролежал возле памятника Ленину, где трупы сложили штабелями. Я это из материалов дела узнала, с которыми следователь предложил ознакомиться.

Моего Володю на футбол одного не пускали - он еще в 8-м классе учился, - поделилась воспоминаниями Светлана Григорьевна Аникина. - Так ему друзья посоветовали: попроси кого-нибудь из взрослых сказать при входе, что ты с ним. Утром я помчалась в "Склиф" и вдруг встретила там Андропова (к тому моменту он был секретарем ЦК КПСС, руководство КГБ Андропов оставил в мае 1982 года. - Прим. А.П.). Он в коридоре с главврачом беседовал. Спросил, что я здесь делаю. Ответила, что слышала, будто сюда привезли погибших детей. Андропов отдал указание помочь. И бросил фразу: "Там очень много трупов".

Муж, уходя, сказал: "За "Спартак" я жизнь отдам", - поведала Гузель Талиповна Абдулина. - Кто бы мог подумать, что его слова окажутся пророческими. Я осталась с сыном четырех с половиной лет на руках.

Олег особо футболом не интересовался, - заметила, в свою очередь, Нина Максимовна Борисова. - Он хоккеем занимался. Но в комитете комсомола техникума выдавали билеты на матч с напутствием: "Вы должны поддержать нашу советскую команду". И сын сказал, что не может не пойти. А после из наших детей стали сознательно делать хулиганов.

Требовали принести характеристики с места учебы, у погибших брали анализ на содержание алкоголя, а мужьям, состоявшим в КПСС, говорили: "Уймите ваших жен", - грозили исключением из партии, придерживали при продвижении по службе, - до сих пор возмущается Нина Алексевна Новоструева, чей сын Михаил тоже был учащимся техникума.

Заседание суда, назначенное поначалу в центре Москвы, перенесли в район станции метро "Молодежная", в то время далекую окраину города. Женщины рассказали, что шли, как преступницы, сквозь длинный строй.

Власти боялись не нас, а выступления спартаковских болельщиков, - заметила Раиса Викторова. - Меня на суд вообще не пускали, поскольку повестку прислали только на имя мужа. Я скандал закатила. Мне все равно в тот момент было. Времени еще мало прошло, и мы готовы были всю милицию растерзать. Дело состояло из 12 томов. Тем не менее суду хватило одного дня. Пришли к выводу, что произошел просто несчастный случай, и наказали одного коменданта. Много лет спустя следователь по фамилии Шпеер, который занимался нашим делом, тяжело заболел. Его замучила совесть, и он хотел извиниться перед нами, родителями, за то, что пошел на поводу у властей, да не успел. А мы с первого дня знали, что виновата милиция. Когда через год пришли к месту гибели наших ребят, чтобы почтить их память, кругом стояли кагэбэшники с непроницаемыми лицами в черных пиджаках и галстуках. Нам даже цветы не позволили возложить. Мы кидали их через заграждение. Всяческие препятствия чинили почти десять лет. К десятой годовщине в Лужниках был воздвигнут мемориал, и я низко кланяюсь людям, которые обратили на нас внимание, нашли спонсоров.

- Как в дальнейшем сложилась ваша жизнь?

Спустя пять лет ушел из жизни муж, и я осталась одна. Теперь мне 70. Живу на пенсию в 3 тысячи рублей. Новоструевы позже родили двоих, Гузель Абдулина вышла замуж, создала новую семью, но большинство, как и я, потеряло единственных сыновей.

Генеральный директор "Лужников" Владимир Алешин говорил, что спорткомплекс материально поддерживал семьи, потерявшие кормильца, пока дети не выросли.

Это действительно так. Гузель, оставшаяся одна с ребенком, получала помощь (Абдулина даже цифру помнит - 132 рубля, из которых примерно треть платило государство, через полгода ей также новую квартиру предоставили. Прим. А.П.). В Александрове, кажется, были несовершеннолетние дети. Но таких случаев наберется три-четыре. Остальным никто ничего не платил - ни "Лужники", ни "Спартак" (родным пострадавших выделена часть средств от сбора субботнего матча "Спартак" - "Москва". - Прим. А.П.).

- Как собираетесь израсходовать средства, собранные в Голландии? Ведь памятник был недавно отреставрирован.

Соберемся комитетом и будем решать. Думаю, целесообразно передать их тем родителям, кто по старости уже не в состоянии ухаживать за собой.

У Юрия Леонидовича Зазуленко мой вопрос о помощи вызвал бурные эмоции:

Нам компенсировали только стоимость одежды, которая была на мертвых, а также оплатили похороны. О какой помощи могла идти речь? Алешин не давал нам десять лет поставить памятник. Лужкова ловили, пока он в футбол играл. Тоже отбрыкивался.

ПАМЯТНИК КРЕПКИЙ, КАК ДУБ

В 80-е годы Георгий Сергеевич Луначарский, по образованию архитектор, возглавлял клуб болельщиков "Спартака". Вместе со скульптором Михаилом Сковородиным они и стали авторами монумента в Лужниках.

Решение о создании памятника приняло наше болельщицкое объединение, - рассказал Луначарский. - Когда я был у Лужкова, то сказал, что мы хотим сделать памятный знак. Тем самым мы усыпили бдительность властей: они подумали, что мы хотим прикрепить мемориальную доску. Подготовили два десятка вариантов. При этом стремились придать памятнику международное звучание. Потому надпись "Погибшим на стадионах мира" сделана на четырех языках.

- На чьи средства изготовлялся памятник?

Небольшую помощь оказали "Мосхлебпродукт" и "Мослес", но в основном деньги дали частные лица, болельщики "Спартака". Калужский скульптурный завод, с директором которого был знаком Сковородин, выполнил заказ почти бесплатно. В Лужники памятник привезли на двух "КАМАЗах", когда как раз отмечалась 10-я годовщина трагедии. Это же огромная конструкция - памятник на шесть метров уходит под землю, чтобы стоял крепко, как дуб, который нельзя вырвать. Устанавливали его два специалиста и пять-шесть членов клуба болельщиков целый день - с шести утра до шести вечера. Закончив работу, успели на матч Кубка кубков "Спартак" - "Ливерпуль", в котором наша команда уверенно победила - 4:2. Символично, что и теперь футболисты подарили нам большую победу над Англией.

- В создании памятника вам не препятствовали?

Были препоны местного масштаба. Но нам помогала виза Лужкова. Да и время уже было другое.

- Вы намекаете на руководство "Лужников"?

На ту его часть, которая тогда еще не избавилась от старых стереотипов. Но постепенно наши противники изменили свое мнение и теперь признают, что существование памятника и уместно, и почетно для стадиона. Сейчас памятник облагородили, но менять саму композицию было бы, по-моему, неправильно. В конце концов, это художественное произведение. У нас вообще было в планах воздвигнуть рядом памятники лучшим футболистам страны XX века, сделать в Лужниках мемориальный центр.

- Это еще не поздно...

Я обращался к президенту РФС Мутко. Но надо, чтобы вопрос решил Лужков.

Ко второму тайму матча памяти между ветеранами "Спартака" и "Харлема" на стадионе собралось порядка пяти тысяч человек - много для такого случая. Людей, которые до прохода в сектора поклонились у памятника жертвам трагедии, никто не считал. Но, покидая Лужники, я из любопытства прошел мимо монумента. Весь постамент был плотным слоем покрыт цветами, флагами и шарфами "Спартака" и России. А транспарант на трибуне гласил: "Помним, а значит, живы".

Александр ПРОСВЕТОВ

http://www.sport-express.ru/art.shtml?148403

ХОЛОДНАЯ ПОГОДА - ГОРЯЧАЯ ИГРА

Как сообщили синоптики, самая низкая температура в Москве 20 октября, по данным многолетних наблюдений, была в 1898 году – 12 градусов мороза. Вчерашний день едва не вышел на этот рекордный уровень холода. В прошлом веке, однако, в столице в футбол ещё не играли, по крайней мере не проводили календарных встреч, а тут пришлось играть не простой матч, а официальный, международный – матч одной шестнадцатой розыгрыша Кубка УЕФА.

Как ни сакраментальна фраза о том, что футбольный матч состоится при любой погоде, приходится её повторять.

Замечено, что, как только футболисты приезжают на стадион, они первым делом идут посмотреть футбольное поле. И это понятно, ведь от его качества зависит качество игры. Когда я спросил капитана спартаковцев Олега Романцева, совершившего эту экскурсию, как ему показалось футбольное поле, он ответил, не задумываясь:

Вполне хорошее, мягкое, а в такую погоду этого трудно было даже ожидать.

Руководители стадиона в Лужниках объяснили мне, как готовилось поле. Снег, который выпал за день с небольшим до матча, сразу не убирали, и поле находилось под ним, как под одеялом, согревалось. Расчистили его прямо перед игрой, и поэтому-то качество газона оказалось вполне приемлемым.

Оба соперника перед встречей внимательно изучали друг друга. Тренер голландцев посетил Москву, где наблюдал за встречей «Спартак» - «Арарат», а один из спартаковских тренеров побывал в Голландии. Это – Ф. Новиков, который в своё время также выезжал просматривать и «Арсенал». Интересуюсь его мнением о «Хаарлеме». Он говорит:

Эта команда понравилась мне больше, чем «Арсенал». Она очень мобильна, игроки отлично взаимодействуют друг с другом, у них хорошее взаимопонимание. Особенно сильна оборона.

Но это были всё, так сказать, предварительные впечатления. И вот начался сам матч.

Обе команды для игры изрядно утеплились. Все игроки надели лёгкие тренировочные рейтузы, а многие были в перчатках. Погода вынуждала к этому. Такая экипировка, естественно, мешала футболистам легко и быстро передвигаться по полю. Однако, несмотря на всё это, игра получилась живой, интересной, боевой.

Сразу скажу, что «Хаарлема», хотя клуб и не из знаменитых, подтвердил высокое реноме голландского футбола. Его игроки техничны, хорошо держат мяч, изобретательны, тактически грамотны, особенно при игре в обороне. Гости, видимо, знали, что самое сильное оружие «Спартака» - это быстрые атаки. Поэтому голландские футболисты очень умело перекрывали все возможные зоны прорыва к своим воротам, и москвичи никак не могли, что называется, разбежаться. То и дело кто-либо из наших игроков, владевших мячом, упирался в соперника. Нужны были неожиданные ходы. И вот Поздняков делает длинный острый пас вперёд на свободное место, куда уже устремился Гесс. Тот врывается в штрафную с мячом, но вратарь гостей, разгадав комбинацию, в ногах у спартаковца овладевает мячом.

Спартаковцы продолжают атаковать, и вот уже Гаврилов делает неожиданный и отличный пас на выход Швецову, того сбивают невдалеке от штрафной площади. Судья, разумеется, назначает штрафной удар. Расстояние до ворот чуть больше двадцати метров. Арбитр строг и заставляет «стенку», выстроенную гостями, отодвинуться на положенное девятиметровое расстояние. Швецов, Гаврилов и Гесс «колдуют» у мяча. Первым разбег начинает Гаврилов, но пробегает мимо, за ним движутся Швецов и Гесс, удар наносит Гесс, свой коронный, с левой ноги. Мяч летит над «стенкой», ударяется в перекладину, затем в спину вратаря Метгуда и отскакивает в ворота, 1:0 повёл «Спартак».

До конца тайма спартаковцы провели ещё несколько интересных атак. Но очень удачно на выходах действовал вратарь «Хаарлема». В свою очередь, голландская команда также неплохо и остро атаковала. Гости подолгу разыгрывали мяч, ища удобный момент для удара. Дважды их наносил (и очень опасно) Клетон, но в обоих случаях мяч пролетал рядом со штангой. А в один из м оментов гости ловко вывели к в оротам Кёра, но тот в последний момент поскользнулся и упал. Словом, весь первый тайм шла упорная борьба.

После перерыва накал борьбы оставался таким же высоким. Как ни странно, но второй тайм более уверенно начали гости. Они надолго осадили ворота «Спартака» и действовали, я бы сказал, обстоятельно, к счастью для москвичей, играли они, что называется, без ворот, другими словами, практически не били по воротам.

Спартаковцы в эти моменты отвечали лишь контратаками. Голландцы демонстрировали отличную физическую подготовку, действовали в обороне плотно, большими силами, и москвичам поэтому приходилось очень и очень нелегко. К тому же спартаковцы в поисках выгодных моментов для нанесения ударов часто передерживали мяч. Так, к примеру, Швецов и Черенков оказывались в очень выгодных ситуациях, когда можно уже было нанести, казалось бы, верный удар, но они хотели ещё улучшить свою позицию, делали лишнее движение и теряли мяч.

Постепенно инициатива полностью перешла к хозяевам поля. Голландцы, однако, оборонялись умело, удачно действовал их вратарь Метгуд. Москвичи к тому же упустили ряд выгодных моментов, в частности, Родионов из выгодных положений по крайней мере дважды не сумел (или не смог) поразить ворота.

К чести спартаковцев надо сказать, что они вели борьбу до самого конца: да, упускали выгодные моменты, но команда рук не опускала и шла вперёд. И в конце концов энтузиазм москвичей, их настроенность на борьбу принесли желанный результат. На последней минуте встречи спартаковцы подавали угловой, в штрафной гостей завязалась жаркая воздушная хватка, и Швецов, которые в последние месяцы стал лучшим бомбардиром «Спартака» и на этот раз выручил свою команду. Его точный удар головой принёс спартаковцам желанный второй гол.

2:0 – с таким запасом поедет теперь «Спартак» на ответный матч в Голландию. Он состоится 3 ноября. Думается, что у москвичей есть все шансы, чтобы добиться общего успеха по сумме двух встреч.

О. КУЧЕРЕНКО

http://www.klisf.info/inter/ek/ek82_13.htm

20 октября 1982 года в Лужниках произошла трагедия, вошедшая в список самых кошмарных катастроф на стадионах мира. В ужасной давке после матча Кубка УЕФА "Спартак" - "Харлем" произошла трагедия: погибли, по официальным данным, 66 человек. В числе зрителей того матча был и Александр ПРОСВЕТОВ, ныне - обозреватель "СЭ". Несколько лет назад он рассказал правду о той истории, поговорив с родителями погибших.

СНЕЖКИ КАК ОРУДИЕ ПРОТЕСТА

Мы вполне могли бы быть на их месте. Мы - это трое 26-летних друзей, которые пошли 20 октября 1982 года на матч "Спартак" - "Харлем". 1 ноября автор этих строк улетал на работу корреспондентом ТАСС в Бенин, и это был прощальный для меня поход на футбол вместе с Артемом и Михаилом. Человеческая память хранит не все детали. Но многое из того вечера запало в нее навсегда.

Почти всех зрителей разместили на Восточной трибуне, которая впоследствии стала трибуной С. Сидеть было тесновато, зато милиции не надо было распылять силы. Раздвижные решетки при входе на сектор вдруг закрыли, оставив небольшой проем размером с калитку. Это "рационализаторство" облегчало блюстителям порядка проверку паспортов у молодых людей. Несовершеннолетних без сопровождения взрослых тогда на вечерние мероприятия не допускали, а в такую щель разве что мышь проскочит. Кричать на стадионе возбранялось. С трибуны за всякие возгласы выводили то одного, то другого. В ответ, благо как раз выпал мокрый снег, в милиционеров полетели снежки. Сначала были робкие одиночные попытки, но постепенно обстрел усилился. Милиция еще не перешла на зимнюю форму одежды, так что ее служащие были в фуражках. После метких бросков с разных сторон они слетали с голов под радостный смех.

Милиция по-настоящему растерялась - и произошло немыслимое: она ретировалась с трибуны, - уточнил Артем Петров , работающий в Америке ученый. - Народ принялся праздновать победу над тиранами. Но главное, помню, что после финального свистка я убеждал вас с Мишей: "Не надо спешить, пусть толпа рассосется". Когда мы в конце концов спустились в подтрибунный коридор, ты возмутился, что милиционер схватил за шарф подростка. Он в ответ: "Да вы посмотрите, что там творится!" А пацана почему-то отпустил.

Этого я, честно говоря, не помню. Зато не забыл, как два милиционера несли солдата, который безжизненно провис в шинели, как в гамаке.

Нас вернули на трибуну, где мы просидели еще четверть часа, а потом вышли на улицу через другой сектор, - продолжил Артем. - Издали увидели, что на поручнях лестницы лежали, перегнувшись телами, люди. И мы поняли: они мертвы. В газетах на следующий день ничего не сообщалось. Узнали потом, что произошло, по "вражеским голосам", от разных знакомых.

Погода была мерзкой, а игра в целом понурой, - сказал Михаил Снятковский , бизнесмен. - Все замерзли. Некоторые зрители тайком выпивали - тогда пронести с собой было гораздо проще, чем теперь. В милиционеров швыряли даже ледышками. Второй гол в ворота "Харлема", забитый на последней минуте Швецовым, вызвал неимоверное ликование. Всех охватила эйфория. Люди, уже покинувшие сектор, кинулись назад, чтобы узнать, что произошло, а, может быть, если повезет, то и посмотреть повтор на световом табло.

Сергей Швецов рассказал мне, что узнал о трагедии на следующий день после матча от Николая Петровича Старостина. Вместе с тем автор знаменитой фразы: "Лучше бы я тот гол не забивал", - признался, что возвращаться мысленно к тому дню ему неприятно.

Почему не спрашивают, как я четыре гола "Нефтчи" забил? Нет, всех интересует "роковой гол". У меня такая работа была - голы забивать. А осадок тем не менее на всю жизнь остался.

Выйдя со стадиона, мы увидели кошмарное зрелище: на перилах висели бездыханные тела, а рядом была только одна карета "Скорой помощи", - уточнил Снятковский .

- Потом по дороге к "Спортивной" мы встретили целую колонну медицинских машин...

Вот этого я не помню. Но мы точно были потрясены. Ехали в метро молча - про матч вообще забыли. А приехав домой, стали созваниваться и спрашивать: "Ну ты как, отошел?" Состояние было жуткое. До сих пор страшно вспоминать. А ведь мы, собственно, и не попали в тот ад.

Я изложил наши впечатления, право, не из хвастовства. Это не заслуга - оказаться в эпицентре землетрясения и уцелеть, потому что тяжелые балки и плиты свалились не на тебя. Но перед глазами до сих пор стоит картина: на лестнице лежит груда тел, головами вниз. Некоторые люди с огромным трудом поднимаются и ковыляют, прихрамывая, подальше от этого ужаса...

КОМЕНДАНТ В РОЛИ СТРЕЛОЧНИКА

Михаила Зазуленко после матча "Спартак" - "Харлем" ждал дома накрытый стол - парню исполнилось восемнадцать.

В гибели наших детей однозначно повинна милиция, - сказал мне его отец Юрий Леонидович Зазуленко . - Я тогда сам работал в КГБ и имел возможность очень подробно ознакомиться с обстоятельствами дела, видел фотографии с места события. Ключ от решетчатых ворот был у майора, который их запер и ушел. Остался маленький проем. А толпа напирала, да так, что перила толщиной 20 миллиметров под давлением развернулись. Люди буквально спрессовывались. У всех же одинаковый диагноз - асфиксия, то есть удушье. Конечно, 200 - 300 жертв, о которых доводилось слышать, и тогда скрыть было невозможно, но в цифре "66 погибших" я сомневаюсь.

Столько трупов было в трех моргах, а возили их в четыре. Даже если в четвертый попал кто-то один, то уже 67. На суде нашли стрелочника, а милицию обелили. Еще в силе был министр внутренних дел Щелоков. Когда к власти пришел Андропов (ярый противник Щелокова, он был избран генеральным секретарем ЦК 12 ноября 1982 года. - Прим. А.П.), я надеялся, что он раскрутит это дело. Но Андропову было не до нас. С другой стороны, нам надо было написать ему, в этом случае он, может, и занялся бы вплотную нашим делом, но мы не сообразили.

Вопросы остались. Одни говорят о двух столкнувшихся людских потоках, а Владимир Алешин , например, возглавивший споткомплекс "Лужники" в декабре 1982-го, на встрече с журналистами "СЭ" сказал, что милиция хотела вытащить из толпы злоумышленников, швырявшихся снежками, но болельщики крепко взялись за руки. Кто-то на обледеневшей лестнице поскользнулся... Показательно между тем, что все сегодня винят правоохранительные органы, те же остались как бы и ни при чем.

На скамье подсудимых оказались руководители стадиона: директор, его заместитель и комендант. Первые двое приговора избежали (по словам Алешина, заму, ветерану Великой Отечественной, помогли, в частности, боевые награды). За всех отдувался комендант, осужденный на три года, но в связи с амнистией отбывший половину срока.

Этого человека я встретил на приеме в посольстве Нидерландов. Мы побеседовали, хотя он и заметил, что с журналистами-соотечественниками вот уже 25 лет не общался. В разговор решительно вмешалась супруга: "Не хочу, чтобы внуки это читали. Мы и без того настрадались. С отметкой о судимости в паспорте ни на одну ответственную работу не брали". Я обещал фамилию в газете не называть.

Когда произошла трагедия, милиции на месте не было: ее направили к автобусу голландцев, - сказала жена экс-коменданта. - А козлом отпущения сделали моего мужа, как самого молодого - ему тогда немного за тридцать было.

Мне предъявили смехотворные обвинения, - подчеркнул бывший комендант. - Один из пунктов гласил, что я не смог установить правильных отношений с правоохранительными органами. На самом деле беда случилась из-за того, что милиция с самого начала нагнетала обстановку, ее сотрудники вели себя нетактично по отношению к болельщикам.

Трудовой коллектив был готов взять меня, как тогда было принято, на поруки, но Алешин отказался подписать письмо.

ЖИЗНЬ ЗА "СПАРТАК"

Примечательно, что родственники погибших не держат зла на коменданта. "Мы, родители, его не виним", - прямо заявила мне Раиса Михайловна Викторова , потерявшая в 1982-м единственного сына и возглавившая неформальный комитет отцов и матерей.

Когда в первый раз в прокуратуру вызвали, у нас образовалось ядро активистов из пяти человек, - рассказала она. - Позже присоединились другие - стало человек двадцать. Среди пострадавших ведь не только москвичи были, но и жители Куйбышева, Тамбова, Рязани, подмосковных Чехова, Серпухова.

После того матча я всю ночь искала своего Олега, студента 3-го курса Московского института радиотехники, электроники и автоматики. Ему в августе 20 лет исполнилось. Звонила в больницы, обратилась в милицию. "Да он с какой-нибудь девочкой, а вы волнуетесь", - сказали мне. В морг Олег поступил в шесть утра. Значит, всю ночь пролежал возле памятника Ленину, где трупы сложили штабелями. Я это из материалов дела узнала, с которыми следователь предложил ознакомиться.

Моего Володю на футбол одного не пускали - он еще в 8-м классе учился, - поделилась воспоминаниями Светлана Григорьевна Аникина . - Так ему друзья посоветовали: попроси кого-нибудь из взрослых сказать при входе, что ты с ним. Утром я помчалась в "Склиф" и вдруг встретила там Андропова (к тому моменту он был секретарем ЦК КПСС, руководство КГБ Андропов оставил в мае 1982 года. - Прим. А.П.). Он в коридоре с главврачом беседовал. Спросил, что я здесь делаю. Ответила, что слышала, будто сюда привезли погибших детей. Андропов отдал указание помочь. И бросил фразу: "Там очень много трупов".

Муж, уходя, сказал: "За "Спартак" я жизнь отдам", - поведала Гузель Талиповна Абдулина . - Кто бы мог подумать, что его слова окажутся пророческими. Я осталась с сыном четырех с половиной лет на руках.

Олег особо футболом не интересовался, - заметила, в свою очередь, Нина Максимовна Борисова . - Он хоккеем занимался. Но в комитете комсомола техникума выдавали билеты на матч с напутствием: "Вы должны поддержать нашу советскую команду". И сын сказал, что не может не пойти. А после из наших детей стали сознательно делать хулиганов.

Требовали принести характеристики с места учебы, у погибших брали анализ на содержание алкоголя, а мужьям, состоявшим в КПСС, говорили: "Уймите ваших жен", - грозили исключением из партии, придерживали при продвижении по службе, - до сих пор возмущается Нина Алексевна Новоструева , чей сын Михаил тоже был учащимся техникума.

Заседание суда, назначенное поначалу в центре Москвы, перенесли в район станции метро "Молодежная", в то время далекую окраину города. Женщины рассказали, что шли, как преступницы, сквозь длинный строй.

Власти боялись не нас, а выступления спартаковских болельщиков, - заметила Раиса Викторова . - Меня на суд вообще не пускали, поскольку повестку прислали только на имя мужа. Я скандал закатила. Мне все равно в тот момент было. Времени еще мало прошло, и мы готовы были всю милицию растерзать. Дело состояло из 12 томов. Тем не менее суду хватило одного дня. Пришли к выводу, что произошел просто несчастный случай, и наказали одного коменданта. Много лет спустя следователь по фамилии Шпеер, который занимался нашим делом, тяжело заболел. Его замучила совесть, и он хотел извиниться перед нами, родителями, за то, что пошел на поводу у властей, да не успел. А мы с первого дня знали, что виновата милиция. Когда через год пришли к месту гибели наших ребят, чтобы почтить их память, кругом стояли кагэбэшники с непроницаемыми лицами в черных пиджаках и галстуках. Нам даже цветы не позволили возложить. Мы кидали их через заграждение. Всяческие препятствия чинили почти десять лет. К десятой годовщине в Лужниках был воздвигнут мемориал, и я низко кланяюсь людям, которые обратили на нас внимание, нашли спонсоров.

У Юрия Леонидовича Зазуленко мой вопрос о помощи вызвал бурные эмоции:

Нам компенсировали только стоимость одежды, которая была на мертвых, а также оплатили похороны. О какой помощи могла идти речь? Алешин не давал нам десять лет поставить памятник. Лужкова ловили, пока он в футбол играл. Тоже отбрыкивался.

ПАМЯТНИК КРЕПКИЙ, КАК ДУБ

В 80-е годы Георгий Сергеевич Луначарский , по образованию архитектор, возглавлял клуб болельщиков "Спартака". Вместе со скульптором Михаилом Сковородиным они и стали авторами монумента в Лужниках.

Решение о создании памятника приняло наше болельщицкое объединение, - рассказал Луначарский. - Когда я был у Лужкова, то сказал, что мы хотим сделать памятный знак. Тем самым мы усыпили бдительность властей: они подумали, что мы хотим прикрепить мемориальную доску. Подготовили два десятка вариантов. При этом стремились придать памятнику международное звучание. Потому надпись "Погибшим на стадионах мира" сделана на четырех языках.

- На чьи средства изготовлялся памятник?

Трагедия в Лужниках
Трагедия в Лужниках (на Большой спортивной арене) - массовая давка с человеческими жертвами, произошла в среду 20 октября 1982 года в конце матча кубка УЕФА «Спартак Москва» — «ФК Хаарлем».